Охота на газетную утку - Наталья Александрова

— Саша, постойте! — повторил он, преодолеваяодышку. — Мне вас не догнать, возраст, знаете ли…

— Здрассте! — буркнула я. — Давно невиделись…

Видимо, на моем лице отразилось все, что я думала о немсамом и о его возрасте, потому что он резко перестал задыхаться и сказалспокойно, решительным голосом:

— Зайдем на минутку в кафе, нам с вами есть о чемпоговорить.

Я оглянулась. Мы стояли возле входа в одну из недавнооткрывшихся кофеен с приятным современным интерьером и большим выбором сортовкофе — от простого эспрессо до изысканных латиноамериканских смесей.

Что-то слишком много кофе я пью в последнее время, как быздоровью не повредить…

Захотелось послать старика подальше, но потом у менявозникла интересная мысль, и я, кивнув, шагнула к дверям кофейни.

— Возьмите мне кофе по-венски, — капризным тономсказала я Петру Ильичу и села за угловой столик.

Пока он возле стойки делал заказ, я открыла свою сумку и,делая вид, что роюсь в косметичке, включила служебный диктофон.

Петр Ильич вернулся к столику, откинулся на спинку стула иуставился на меня, иронично прищурившись.

— Мне кажется, Сашенька, — начал он, немногопомолчав, — вы себе напридумывали каких-то ужасов…

Ото, это интересно! Оказывается, старый негодяй что-топронюхал и забеспокоился.

Откуда он узнал, что я кое-что узнала?

— А мне кажется, — ответила я ему в тон, —что я ничего не выдумала. По-моему, в нашем с вами случае действительностьпокруче любой выдумки.

— Неужели? — Петр Ильич издевательскиусмехнулся. — А мне кажется, у вас просто очень богатая фантазия. Я всеголишь пожилой человек, которому очень нравится ваша очаровательная матушка, атакже небезразлична и ваша судьба…

— А так же судьба Новоапраксинского химическогокомбината, — продолжила я его фразу.

Честное слово, Петр Ильич чуть заметно вздрогнул. Я этозаметила, но диктофон, к сожалению, таких нюансов не фиксирует, а Петр Ильичсовершенно справился со своим волнением и спокойно ответил:

— Понятия не имею, о чем вы говорите!

Я надеялась спровоцировать его на признание в причастности ктворящимся вокруг криминальным событиям и записать это признание на магнитофон,но старый хитрец выворачивался из моих рук, как угорь.

— Может быть, вы вообще никогда не были вНовоапраксино? ;:

Петр Ильич пожал плечами и абсолютно равнодушно ответил:

— Кажется, я слышал это название.., но и только.

— Но вас там видели! — пошла я на очевидный блеф.

— Людям свойственно ошибаться, — старик сновапожал плечами, — тем более что внешность у меня самая заурядная,перепутать с кем-нибудь ничего не стоит. И вообще, Сашенька, что у вас замания, вы как будто пытаетесь меня в чем-то уличить… Неужели вы считаете менясвоим врагом? Честное слово, я желаю вам только добра!

— Да, в особенности вы желали мне добра, когда пыталисьзаманить на Седьмую Советскую. Кстати, вы правы относительно своей зауряднойвнешности, вас на самом деде нетрудно с кем-нибудь перепутать, но вот у тойдевушки, которая была убита в квартире Березкина, внешность запоминающаяся. Еене спутаешь ни с кем! И я вспомнила, что видела ее дважды: за несколько минутдо смерти Ахтырского в кафе «Марко Поло» и через четверть часа после убийстваЛики Кондратенко — в ее подъезде. Интересное хобби было у покойной — ее так итянуло к чужой смерти! Да только вот и своя не заставила долго ждать… Я вамскажу, Петр Ильич, при таком хобби нельзя иметь запоминающуюся внешность!

Я здорово разозлилась и выпалила свой монолог, пожалуй,слишком громко и темпераментно, так что на нас начали оглядываться из-засоседних столиков, но меня больше интересовала реакция собеседника, и я несводила глаз с его лица. Надо сказать, во взгляде Петра Ильича на какое-товремя появилась растерянность, кажется, он не ждал от меня такой догадливости.Еще бы, он-то был уверен, что я полная дура и никогда не смогу мыслитьсамостоятельно. Однако потом в его глазах что-то изменилась, он бросилмимолетный взгляд на часы и явно успокоился, приняв какое-то решение.

— Вот как, мне кажется, развивались события, —заговорила я тише, слегка наклонившись к Петру Ильичу, — вы хотели, чтобыя приехала на Седьмую Советскую и чтобы там нашли именно мой труп… Это было быкуда логичнее — ведь именно я опубликовала серию разоблачений, поставившихкрест на карьере Алексея Игоревича Березкина, и если бы в его квартире нашлимой труп, для него это было бы приговором: мотив у него есть, труп найден в егоквартире, и его, насколько я знаю, арестовали прямо на месте преступления. Но яне пришла, и вы решили, что ловушка на Березкина не должна остаться пустой, ивместо моего трупа подбросили труп киллерши… Дополнительный плюс тот, что высэкономили на гонораре…

Судя по всему, стреляя наугад, я попала в яблочко. Во всякомслучае, Петр Ильич, отшатнулся, как от удара, и резко побледнел.

Лицо его постарело и утратило обычную холенуюневозмутимость.

— Я не имею к этому никакого отношения! — повторилон раздельно и громко, как глухой. — Я не звонил вам!

— Эге, Петр Ильич, — проговорила я, еще ближепридвинувшись к нему, как побеждающий фехтовальщик наступает на своегосломленного противника, — а вот вы и проговорились! Откуда вы знаете озвонке? Я ведь ничего о нем не говорила, сказала только, что вы хотели заманитьменя на Седьмую Советскую.

Петр Ильич неожиданно преобразился.

Растерянность и паника сошли с его лица, как будто он смылгрим. Лицо его стало холодным, жестким и решительным. Судя по всему, он принялкакое-то решение. Скосив глаза на часы, он взглянул на меня и сказал с холоднойнасмешкой:

— Вы явно заигрались, моя милая, а это не игра. Вашкофе совсем остыл. Допейте его.

Мне очень не понравилось то, как он посматривает на часы.Старый скорпион явно кого-то ждал.

— Имейте в виду, — я взглянула на него гак, как,наверное, смотрит на ястреба очень решительный и умный кролик, — имейте ввиду: если со мной что-то случится, все материалы по этому делу попадут вгазету! Я приняла соответствующие меры! И расписала все очень и очень подробно,ваша роль в этом деле — главная…

Потянувшись к своей чашке, я с нарочитой неловкостью заделаее локтем, опрокинув кофе со сливками на свою юбку. Чертыхнувшись, вскочила,схватила сумку и бросилась в дамскую комнату.

Петр Ильич поднялся из-за стола, но за мной не последовал,уж на это-то его воспитания хватило.

Закрыв за собой дверь, я наспех замыла кофейное пятно, затемзанялась тем, ради чего, собственно, и устроила аттракцион с опрокинутойчашкой: вынула кассету из диктофона, нашла у себя в сумке упаковку пластыря иклейкой полоской прилепила кассету к задней стенке сливного бачка унитаза.