Дело Уичерли - Росс МакДональд

— Что вы говорите? Какой ужас, — отозвался Уичерли каким-то искусственным голосом. В его глазах появилось что-то лисье. — Как он сейчас?

— Не знаю, но у него это уже второй инфаркт, притом тяжелый. В данный момент он лежит в больнице в Терранове.

— В Терранове? Что он делает в этой дыре?

— Поправляется, надо думать. Вчера мы с ним ездили в Медсин-Стоун, где у берега под водой была обнаружена машина. Как выяснилось, машина вашей дочери. В машине нашли труп. Женский труп. Тревор опознал его, и ему стало плохо.

— Это была Феба?

— Да.

Уичерли отвернулся к окну и надолго застыл в каком-то неловком положении: казалось, горе обездвижило его. Когда же он вновь повернулся ко мне, лисьего прищура в глазах уже не было.

— Так вот о чем вы хотели мне сообщить, — почему-то басом проговорил он. — Моей дочери нет в живых.

— Увы. Есть, правда, некоторая несогласованность в фактах. По одним сведениям, Феба погибла вечером второго ноября — около полуночи ее машину видели в Медсин-Стоуне.

— Кто был за рулем?

— На этот вопрос я пока затрудняюсь ответить. По другим же сведениям, Феба целую неделю после второго ноября прожила в квартире своей матери, в Сан-Матео. Во всяком случае, там жила девушка по фамилии Смит, очень похожая на Фебу.

В глазах Уичерли блеснула надежда.

— Смит — девичья фамилия моей жены, и Феба вполне могла ею воспользоваться. Значит, если верить этим сведениям, Феба еще жива...

— Я бы на вашем месте не обольщался, мистер Уичерли, ведь ваш шурин опознал тело. Будь это не Феба, у него не было бы инфаркта.

— Да, Карл действительно был к дочери очень привязан. — Тут Уичерли заметался по комнате, точно посаженный на цепь медведь. — Но не больше, чем я, — добавил он, как будто от этого ему было легче. А потом, смотря мне прямо в глаза, спросил: — Где она сейчас?

— В морге, в Терранове. Пожалуй, вам стоило бы туда сегодня съездить. Но учтите, надеяться, по существу, не на что: зрелище вам предстоит невеселое, и я почти уверен, что вы узнаете свою дочь.

— Но вы же сами сказали, что ее видели в Сан-Матео живой и невредимой через неделю после смерти. Выходит, утонула другая девушка.

— Нет, скорее, другая девушка жила в Сан-Матео.

Я поехал обратно на Полуостров. Несмотря на «пятнадцатидолларовый» сон, устал я как собака. В голове у меня перемешались люди, события, города, идеи, и я был охвачен тем энтузиазмом, какой испытывает математик, когда ему кажется, что он вот-вот вычислит квадратуру круга — стоит только хорошенько подумать.

Заместитель директора телефонной компании в Пало-Альто после долгих препирательств сообщил в конце концов, что Бобби Донкастеру звонили из телефонной будки, находящейся на заправке в Бейшоре, в Кедровой аллее.

Кедров, как, впрочем, и других деревьев, в Кедровой аллее не было и в помине, зато было много машин, которые неслись через довольно безотрадный жилой массив в направлении шоссе. Перед самым выездом на автостраду, на углу, и находилась заправочная станция Гарри с вывеской «У нас можно приобрести льготные талоны-марки». Я издали увидел телефонную будку, которая, точно часовой, стояла на самом краю заправки.

Я подъехал к колонке, и ко мне из здания выбежал улыбающийся юркий седой человечек с брюшком, выдававшим в нем бывшего боксера второго полусреднего веса или корабельного механика, уволенного с флота по возрасту. На груди его белого комбинезона было вышито имя «Гарри».

— Слушаю, сэр.

— Заправьте полный бак. В него входит галлонов десять.

Пока лился бензин, я подошел к телефонной будке и посмотрел на ее номер — Дейвенпорт 93489. Когда я вернулся к машине, бывший боксер с остервенением тер ветровое стекло.

— Вам мелочь нужна? Позвонить хотите? — осведомился Гарри.

— Нет, благодарю. Я — сыщик, расследую дело об убийстве.

— Надо же, — отозвался он то ли с издевкой, то ли по наивности.

— Вчера вечером, часов в шесть, один из подозреваемых звонил по телефону из этой будки. Вы в это время работали?

— Да, и, кажется, знаю, кого вы имеете в виду. Ею уже и до вас интересовались.

— Значит, это была женщина?

— Еще какая. — Гарри, выронив тряпку, вскинул руки и изобразил в воздухе женскую талию. — Пышная блондинка в лиловом платье. Я ей деньги разменял.

— Зачем?

— Ей позвонить надо было. Она дала мне пятидесятидолларовый банкнот.

— А откуда она приехала?

— Вон оттуда. — И Гарри показал пальцем на ведущую к центру Пало-Альто Кедровую аллею. — Еле шла, ноги у нее, видать, болели.

— Она была пешком?!

— Да, представьте себе. Такая дамочка — и пешком.

— Опиши мне ее.

Он описал — Кэтрин Уичерли, не иначе.

— Ты уверен, что звонила она?

— На все сто. Зашла в будку, разговаривает и вдруг меня подзывает. «Где, — спрашивает, — здесь ближайший мотель?» «„Сиеста“, — отвечаю, — но мотель этот никудышный, вам он, говорю, не подойдет». А она: «Подойдет, не беспокойтесь».

— И туда отправилась?

— Уж не знаю. Позвонила, вышла из будки и заковыляла в ту сторону.

— В какую?

— В сторону Сан-Хосе. «Сиеста» отсюда в десяти минутах ходьбы, вон, видите вывеску? Дыра, надо сказать, жуткая. Я ее предупредил, но она и слушать не стала, рукой только махнула и дальше говорит.

— А ты слышал, о чем она говорила?

— Нет, ни слова не слышал.

— А как она держалась?

— В смысле?

— Пьяная была или трезвая? Отдавала себе отчет в своих действиях?

— Об этом меня и до вас спрашивали. — Гарри поскреб черными ногтями в своей седой шевелюре. — Шла она вроде нормально, не шаталась, говорила связно, но нервничала, это сразу в глаза бросалось. Я об этом и другому джентльмену сказал.

— Какому? Высокому рыжему парню?

— Да нет, он не рыжий и не парень. С виду доктор. У него и на машине красный крест.

— Какая у него машина?

— Голубая двухдверная «импала» 1959 года.

— Он назвался?

— Может, и назвался, только я его имени не запомнил — не до него было.

— В котором это было часу?

— Пару часов назад. Я рассказал ему то же, что и вам, и он поехал в сторону «Сиесты».

— Можешь его описать?

— Нет, пожалуй. Но похож на врача. Все ведь они одинаковы, осматривают с ног до головы, как будто ты к нему лечиться пришел. Сильные очки, одет хорошо, коричневое твидовое пальто — такое больших денег стоит.