Мы взлетали, как утки... - Комбат Найтов

Подводим итоги в Москве: в плюсах две эскадрильи тяжелых бомбардировщиков, все ремонтопригодны и могут быть легко освоены летным составом, летавшим на «галифаксах». Правда, документация практически отсутствует. Не беда, чуть позже у Харриса попросим. Три «москито» PRU, все повреждены, но после ремонта летать будут, отличные разведчики, если не посылать к черту на рога. Один новейший «спитфайр», подломано шасси, имеет убираемый костыль, новый двигатель с установкой поддува кабины и новые фотоаппараты. Три новейшие модификации крупнокалиберных бомб, в том числе одна бункерная, с большим заглублением. Все новинки переправлены в Москву и изучаются. Несколько экземпляров карт с корректурой на 24 декабря 1941 года с нанесенной обстановкой по минной опасности. Пожалуй, самое ценное, что оставили англичане. И почти тысяча тонн бомб, и еще идут на трех пароходах. Так что не надо будет сразу все замки переделывать. Есть что подвешивать. Вся армия освоила ночные полеты в простых метеоусловиях. Техники набрались опыта работы в условиях сильных морозов. В минусах: потеряли четырнадцать летчиков, одиннадцать стрелков, трех бортмехаников и тридцать семь машин. Еще у Новикова подобрал все новинки под себя, правда у Сталина чуть не отобрали «ланкастеры», но я их отстоял под новую задачу, которую он поставил. Теперь это Румыния, и опять давай-давай. Впрочем, это уже норма для Резерва Ставки. Все полки армии стали гвардейскими, это хорошо и для меня, и для остальных летчиков и техников первой гвардейской ОВА. Сталин высокими потери не считает, наоборот, отметил низкий уровень потерь, несмотря на сложность задач, и низкий процент аварий и летных происшествий. Я просил неделю отдыха для летно-технического состава – не получил, дескать, на новом месте отдохнете, пока боеприпасы перебрасывают.

Только похвалили, и сглазили! Седьмой гвардейский штурмовой полк при посадке на аэродром «Воронок» в Лодейном Поле устроил целую свалку из машин. Перелетали с РС под крыльями, одна из машин подломила шасси, и замкнулась проводка на пусковую установку НУРСов, которые зацепили стоянку: и свою, шесть машин повреждено, и чужую, еще три. Пять машин восстановлению не подлежат. Четыре человека в госпитале. Само собой разборки, кто виноват и кто крайний. Летчик говорит, что его ослепили, поэтому соскочил с полосы. Один из прожекторов был настроен неправильно. В общем, вместо отдыха пришлось три раза в Лодейное Поле мотаться. «Отдохнул», и с новыми силами принялся за старое: производить массовый террор инженерно-технического состава на профилактическом ремонте машин в Харькове. В Воронеж доставили, а некоторые машины сами долетели, все поломанные «ланкастеры», пришлось и туда слетать. Там немного занимались поврежденными «галифаксами», хоть какое-то представление имеют об английских технологиях. На ремонт машины взяли, обещают сделать быстро.

До середины февраля успели перебазироваться и более-менее привести в порядок машины. «Дальников» всех разместили в Крыму в селе Фрайлебен, на новом аэродроме Каранкут. Кроме наших самолетов там стояли ДБ-3Т и «Ил-4Т» 2-го МТАП – минно-торпедного авиаполка – ВВС Черноморского флота. И мы, и моряки не были довольны таким соседством. У майора Токарева были все основания предполагать, что их просто выживают с аэродрома в Херсонес. Там у него уже работала целая эскадрилья. Девять машин действовали тут, и стояла куча старых ДБ, на которых никто не летал, и сами они служили лишь для каннибализма, чтобы отремонтировать действующие машины. Много нареканий было на то обстоятельство, что старый и новый самолет полностью отличался почти всеми агрегатами. Конструктор один, машина вроде бы одна, но совершенно разные фюзеляжи. «Ил-4Т» собирался уже плазово-шаблонным методом, утащенным с «ДС-3», «ПС-84» и «Ли-2», и выпускался на других заводах, чем «ДБ-3Т». Так что это не было простым переименованием одной машины.

Я появился там в разгар войны за стоянки. Аэродром был большим, и стоянок было много. До войны здесь базировалось более семидесяти машин. Сейчас ни в какую не могло вместиться пятьдесят шесть наших и девять «ихних», так как убитые машины стояли на своих стоянках, там жил техсостав, там лежали их инструменты, туда они относили или отвозили ремонтируемые части самолетов. Там лежал ЗиП. В общем, место было занято. И Лизунов, и Угрюмов, командиры моих полков, не нашли общего языка с майором Токаревым, а сам аэродром находился на балансе ВВС ЧФ, а мы всего-навсего просто гости. И генерал Остряков решал все вопросы в пользу Токарева. Ситуация ухудшалась еще тем обстоятельством, что вот-вот начнется весна, и грязи будет море. Надежда только на стационарные аэродромы, а их не так много: Николаев, Каранкут да Доглинцево. Остальные или забиты напрочь, или не имеют твердого покрытия. Каранкут, кстати, весной тоже мягковат для посадки тяжелых машин. Есть еще в Джанкое, но на нем плотно сидело АДД, фиг сдвинешь, и между мною и Головановым черная кошка пробежала. Круто испортились отношения после того, как у него увели все «галифаксы» и не отдали «ланкастеры». Хотя они поступают из Англии, бери и переучивай летсостав. Предпочитает пока дуться. Сюда же я хотел перевести и два полка «спитов» для прикрытия. После муторных переговоров с Остряковым, удалось «спитов» засунуть в Евпаторию, а стоянки для тяжелых поделить честно. Правда, не без подключения крупного калибра в виде товарища Верховного.

Аксинью перевез к матери в Севастополь, ей рожать скоро, а сам поехал в Херсонес. Там базируется звено дальних разведчиков. И пара «москито» ушла к Констанце посмотреть, что там и как там. Перед ними в сопровождении восьми «спитфайров» из Каранкута вылетел «галифакс» – провести радиолокационную разведку и выяснить, где находятся румынские локаторы.

Румынских там не оказалось. Работал один локатор на немецкой частоте в Карамурате или Фердинанде. «Галифакс» близко не подходил, работали только «москито», они прошли в глубь территории и возвращались другим маршрутом, дабы не спугнуть! В ту же ночь десятка «Ил-10» с настроенным на эту частоту приводом посетила аэродром и немного проредила там наличие средств ПВО. Утром над этим аэродромом висело около пятисот машин 1-го корпуса и все «галифаксы». Перепахали все, что смогли обнаружить, и ушли без потерь. Путь в глубь территории был открыт.

На вооружении ВВС и ПВО Румынии были IAR-80, He-112 и несколько Ме-109E. Было несколько «харрикейнов», но они в основном использовались на фронте, их осталось совсем чуть-чуть, остальными самолетами были «лоси» трех модификаций: PZL-11E и F и PZL-24. Но кроме румын здесь были и немцы на FW-190 и Bf-109G. Присутствовали и итальянцы со своими «макки фольгоре», с немецкими двигателями Даймлер-Бенц 601. Тут же отирались венгры, чехи и словаки. В общем, полный интернационал. И мы приступили к их зачистке.

Двух налетов на аэродром вполне хватило. Днем штурмовики и бомбардировщики обработали нефтеперегонные заводы в Констанце. Отсюда румынский бензин шел в Грецию, а оттуда в Германию. Немалый поток его шел и по железной дороге. Вечером того же дня в третьем вылете мы бомбили Плоешти, и опять удар пришелся на перегонные заводы американской компании «Шелл», английской «Бриттиш Петролеум» и немецкой дочки американской «Стандарт Ойл». Вся немецкая нефтеперерабатывающая промышленность была скуплена «Стандарт Ойл» во времена еще Веймарской республики. И синтетический бензин производился этой же компанией. В тот же налет положили три моста у города Брезы и Банешти, мосты у Стоенешти, Пантази, Гоги и Тиношу. Шеститонная бомба уложена в западную горловину станции Плоешти-Зюд. Главное задание выполнено, а теперь дело за политиками.