Багамарама - Боб Моррис

Я протянул Педерсону ружье:

— Покажи, как с ним управляться.

— Неужто не стрелял никогда? — удивился тот.

— Разве что пацаненком пару раз. Да и ружье было не мое. У нас в семье с этим делом осторожничали, — пояснил я. — Так что я не большой мастак.

Педерсон вынул из кофра коробку с патронами и объяснил, как загнать их в казенник. Я вставил три патрона, и инспектор показал, как снять ружье с предохранителя.

— Теперь прогуляйся к докам, — сказал он.

— Зачем это?

— Пристреляешься чуток. Пали в воду, там никого не заденешь. Бей сначала поближе, потом дай самый дальний, а в третий раз попробуй попасть в середину — хоть руку набьешь. Я тебя с неопробованным оружием в пещеры не пущу.

Делать нечего, побрел я к доку, встал на самом краю, навел ружье на воду и спустил курок. Реакции не последовало.

— С предохранителя не снял, — буркнул Педерсон. Я принял к сведению и трижды выстрелил в воду. Засек всплески в тех местах, где пули рассекли волну, дернул затвор на себя, вышиб пустые гильзы. Сказать по правде, не ожидал, что так сильно громыхнет, а ведь еще ветер завывал. Вряд ли сумею кого-нибудь из этой штуковины подстрелить, зато хоть имею теперь представление, чего от нее ожидать.

Направляясь к «Лоботрясу», я заметил коляску для гольфа, которая подрулила к докам и остановилась на самом краю. Из нее выпрыгнула Зой Эпплквист и направилась ко мне. Посмотрела на ружье и траулер, где меня ждали Педерсон с Дрыщом.

— Что вы тут устроили? — буркнула она.

— Да Педерсон предложил ружье купить. Говорит, на уток уж очень хорошо. Вот я и взял посмотреть товар.

Зой явно не поверила, но и спорить не стала.

— Опять позвонили, — сказала она. — Бирма вам записку передала.

И вручила мне клочок бумаги.

«Зой сказала похитителям, что у вас не получается достать полную сумму. Они согласны на семьсот пятьдесят тысяч. Когда вы готовы передать деньги? Надо скорее покончить с этим делом».

Я сложил записку и сунул ее в карман.

— Завтра принесу деньги. Только шторм переждем.

Зой развернулась и зашагала прочь.

Часам к трем подъехал Бриндли. Теперь он был в штатском, и надо сказать, в простецких штанах и футболке производил куда лучшее впечатление. С собой младший коп приволок какой-то продолговатый футляр, который Педерсон тут же забрал и водрузил на стол.

— Спасибо, что решил к нам присоединиться, — сказал я.

Бриндли кивнул и ответил, в свою очередь:

— Отличное судно. «Стерлинги» стоят?

— Они самые, — ответил я. — Работают как часы, тьфу-тьфу-тьфу. Давай осмотрись пока.

Бриндли тут же направился на корму, а я стал следить за манипуляциями Педерсона. Он открыл футляр, и я увидел нечто похожее на бутафорское оружие из «Звездных войн». Гладкое, блестящее и, сразу видно, смертельно опасное. Педерсон бережно извлек его из футляра и показал мне.

— Жаль, что ты не способен оценить по достоинству эту красотищу, Частин. Короче говоря, перед твоими глазами «АУГ-42». Стреляет девятимиллиметровыми патронами, да я еще родную обойму переделал, так что теперь в нее вмещается сорок два. — Он показал на футляр. — Титановая сошка и снайперский прицел. Уж если эта красотка не возьмет мишень, значит, ее вообще подстрелить нельзя.

— М-м, — промычал я.

Инспектор улыбнулся и покачал головой:

— Ни черта не понял?

— Отличная винтовка, — согласился я. — Может, теперь присядем и покалякаем? Что конкретно ты собираешься с ней делать?

К пяти вечера мы досконально все обсудили, и даже не один раз. В результате поняли главное: ни черта мы не знаем и действовать придется по ситуации, а случиться может что угодно. Мы рассчитывали незаметно подобраться под прикрытием шторма и сильно надеялись, что «Лоботряс» выдержит ненастье.

Аппетита ни у кого не было. Педерсон предложил немного вздремнуть перед ответственным делом. На девять вечера назначили отплытие, и все разбрелись давать храпака.

Я закрыл глаза, но сон, хоть убей, не шел. Начались первые признаки беспокойства. Педерсон все-таки был не прав: это не мурашки и даже не сосание под ложечкой, а настоящий колотун.

В начале одиннадцатого шпили появились в пределах видимости. Мы довольно долго не решались к ним подойти: Дрыщ объяснял Педерсону, как подобраться к утесу с входом в искомую пещеру. Стояла тьма-тьмущая, хоть глаз выколи, и рассмотреть на волнах судно со спущенными парусами не представлялось возможным. Кстати сказать, если кто там и стоял на швартовых, приходилось ему не сладко — не знаю, какой трос выдержит такую качку.

Я поставил Бриндли за штурвал где-то на середине пролива, и он вел судно ровнехонько на юг, довольно ловко удерживая посудину в неспокойном море. Решено было пристать к берегу в миле от входа в пещеру. Волна вздымалась высоченная, но мой милый «Лоботряс» шел как по маслу. Экипаж здорово швыряло по кораблю; мы то резко летели вниз, то подскакивали вверх, будто на салазках. И что удивительно, Бриндли и в самом деле держался молодцом. Я мельком взглянул на него — вижу, глаза горят, рот скривился в ухмылке, а сам сосредоточен, желваками поигрывает. Черт побери, да он еще и свистеть умудряется! Да уж, крепкий орешек. Глядишь, и не потонет «Лоботряс». Может, целехонькими вернемся.

Я хлопнул помощника по спине и сказал:

— Принимай посудину, капитан.

— Послушная девочка, резво мчится, — ответил он.

— Если доставишь нас целехонькими, так и быть, дам борта поскрести — вылизывай сколько душе угодно.

Бриндли усмехнулся и ответил:

— Пошел ты знаешь куда.

— Слушаюсь, капитан, — ответил я.

Мы шли с выключенными огнями — свет погасили даже в каюте. «Лоботряса» так бросало и кренило на волнах, что передвигаться по трюму было почти невозможно. Я здорово саданулся плечом о переборку; на камбузе рассек ногу о здоровенный локер. Такими темпами, глядишь, сойду на берег инвалидом. Наконец я добрался до утепленного непромокаемого комбинезона и напялил его, отделавшись единственным падением. Темно-синий всегда был мне к лицу — жаль, зеркала нет поблизости.

Я выбрался на палубу. Дрыщ оседлал бушприт и, вцепившись в линь, вглядывался в темноту, отыскивая разведанный накануне лаз.

Педерсон застрял с подветренного борта. Вцепившись в перила, он откровенно блевал. Завидев меня, инспектор отер рот рукавом и сказал:

— Отделался от мурашек.

Думаю, даже я не справился бы лучше, чем Бриндли: парень пристал к берегу тютелька в тютельку. Дрыщ присмотрел местечко, где неплохо было укрыться от высокой волны, — более-менее защищенный участок скалы, этакая выемка в породе. Туда мы и нацелились. «Лоботряс» причалил кормой вперед, мы стояли наготове на транце, придерживая друг друга и вцепившись в планширы и канаты — кто как исхитрился. Педерсон, как самый бывалый, прихватил для своей винтовки водонепроницаемый футляр, я же был не столь прозорлив. Пришлось наспех сунуть ружье в мусорный мешок и перетянуть изолентой. Такой вот я бомжеватый коммандос.