22 июня 1941: тайны больше нет - Арсен Беникович Мартиросян

справедливая, едва ли не освободительная. Чуть ли не единственный способ устранения якобы имеющей место быть «русской угрозы», в роли «источника» которой был выставлен русский царизм, причем именно на том основании, что он является «последней твердыней общеевропейской реакции». Получивший в свое время прозвище «Генерал», «классик научно обоснованного» международного бандитизма выдал на-гора и «рецепт» единственного, по его мнению, шанса для предотвращения мировой войны: свержение русского царизма в результате буржуазной революции. Попутно «Генерал» четко описал и причину будущей Первой мировой войны XX в., а также систему взаимодействия механизмов войны и «революции», то есть антигосударственного переворота силами местной «пятой колонны» (хотя такого термина в те времена еще не было, но само это понятие, точнее сокрытый в нем смысл, известно фактически с библейских времен), а также стратегию и тактику их применения в отношении России. А спустя всего четыре месяца после публикации второй части статьи Энгельса на русском языке — на Рождество 1890 г. — произошло то, что определило весь ход Истории в XX веке. Со страниц принадлежавшего влиятельнейшему представителю британской элиты масону Генри Лабушеру журнала «THE TRUTH» («Правда») могущественнейшие силы англосаксонского Запада объявили России Перманентную мировую войну на полное уничтожение вплоть до состояния «РУССКОЙ ПУСТЫНИ». Все изложенное выше касается ситуации 1934 г., но тогда эта статья Сталина нигде не публиковалась — она была разослана членам Политбюро в качестве письма.

И вот в середине мая 1941 г. по указанию Сталина эта статья была опубликована. Сам факт ее публикации именно в это время невозможно расценить иначе, кроме как непосредственную реакцию Сталина не только на ряд тревожных сообщений разведки, в том числе и тех, в которых прямо говорилось о надеждах нацистского руководства на государственный переворот в СССР, на восстания и т. п., но и на провокацию Шуленбурга, причем, судя по всему, в первую очередь. Ведь сам факт публикации этого письма в середине мая 1941 г. в главном идейно-теоретическом печатном органе ЦК ВКП(б) нес колоссальной силы пропагандистский заряд острой политической направленности. Это был очень мощный, как ныне принято говорить, «месидж» различным силам за рубежом и внутри самого СССР. Ведь это было осуществлено после:

— известных событий в Югославии в апреле 1941 г.,

— назначения Сталина главой Советского правительства,

— его знаменитой речи 5 мая 1941 г. перед выпускниками военных академий, поставившей на уши едва ли не все посольства в Москве,

— взбудоражившего весь мир перелета заместителя Гитлера по партии, наци № 2 Рудольфа Гесса в Англию,

— резкого нарастания угрозы скорого, в ближайшем же будущем, вооруженного столкновения с гитлеровской Германией.

Соответственно подавляющая часть смысла такого послания была связана с внешнеполитическими проблемами конкретного отрезка времени того периода. В частности, антианглийские выпады в этой статье Сталина получили новое звучание в той конкретной обстановке. Проще говоря, тем самым Сталин пока еще тонким, но вполне прозрачным намеком на очевидные толстые обстоятельства попытался дать понять Англии, чтобы она не шалила и не использовала факт прилета Гесса для провоцирования дальнейшего усиления агрессивной активности Гитлера, интенсивно сосредотачивавшего свои войска в непосредственной близости от советских границ.

А шалила Англия в то время, вежливо говоря, безудержно активно и крупномасштабно. Так, по свидетельству П.А. Судоплатова, уже в начале 1941 г. в Москву по нарастающей стали поступать сведения, в том числе и в первую очередь от Кима Филби, о том, что:

— «британский кабинет министров разрабатывает планы нагнетания напряженности и военных конфликтов между Германией и СССР»;

— «британские агенты заняты распространением слухов в Соединенных Штатах о неизбежности войны между Германией и Советским Союзом;

— по этим слухам войну должен был начать СССР превентивным ударом в направлении Южной Польши;

— британская сторона нагнетает страх среди немецких высших руководителей в связи с подготовкой Советов к войне…»,

— а также «об усилившихся контактах зондажного характера британских представителей с германскими в поисках мирного разрешения европейского военного конфликта»[226].

А вообще следует отметить, что с помощью разведки Сталин давно и с тревогой наблюдал за секретными, в том числе и зондирующего характера, контактами и сугубо конфиденциальными переговорами Р. Гесса и его наиболее доверенных эмиссаров с влиятельнейшими представителями высшего эшелона британской правящей элиты. В частности, с герцогами Гамильтоном, Бедфордским и Виндзорским (он же экс-король Эдуард VIII), тесно связанными с британской разведкой газетным королем лордом Ротермиром, флигель-адъютантом английского короля капитаном Роем Фейесом и другими. Благодаря разведке Сталин был в курсе сугубо конфиденциальных переговоров между группой влиятельных британских политиков во главе с герцогом Бедфордским и уполномоченным Гесса — профессором Альбрехтом Хаусхофе-ром (старший сын легендарного германского геополитика первой половины XX века — Карла Хаусхофера). Переговоры состоялись в Женеве еще в августе 1940 г. Англичане тогда изъявили готовность начать мирные переговоры с Германией, выставив предварительным условием расторжение советско-германского договора о ненападении от 23.08.1939. Было известно также, что принципиально Гитлер и Гесс были согласны на это условие, но хотели отложить дальнейшие переговоры до занятия Балкан. Кстати, судя по всему, это одна из главнейших причин того, почему Сталин весной 1941 г. вмешался в югославские события. И вот к началу мая Балканы заняты гитлеровцами, а Гесс перелетел в Англию. Вывод мог быть только один — значит, до сговора либо провокации вооруженного столкновения с Германией, что называется, рукой подать[227]. К тому же еще были свежи впечатления от беспрецедентно хамского по отношению к СССР апрельского меморандума, в котором возглавляемое У. Черчиллем британское правительство, по сути дела, открыто шантажировало Москву возможностью сговора с Германией! Там, в частности, подчеркивалась мысль о том, что в случае затягивания войны определенные круги в Англии могут положительно воспринять идею о прекращении войны с рейхом на германских условиях, вследствие чего Берлину откроется простор для экспансии в Восточном направлении. Более того, в тексте меморандума содержался и вовсе хамский, но донельзя характерный для Великобритании выпад против СССР: «Правительство Великобритании не заинтересовано столь непосредственно в сохранении неприкосновенности Советского Союза, как, например, в сохранении Франции и некоторых других западноевропейских стран»! Не менее хамской была и концовка меморандума: «Намерено ли Советское правительство улучшить отношения с Англией, или оно желает оставить их в таком состоянии, в каком они находятся сейчас?»[228]

И вот на таком фоне, но непосредственно накануне полета Гесса в Англию из резидентуры НКГБ СССР в США поступила срочная информация о том, что сотрудник британской разведки Монтгомери Хайд, работавший на Уильяма Стивенсона из Британского координационного центра безопасности в Нью-Йорке, сумел подбросить «утку» в немецкое посольство в Вашингтоне. Как отмечал в своих мемуарах П.А. Судоплатов, «дезинформация была отменной: «…если Гитлер вздумает напасть на Англию, то