22 июня 1941: тайны больше нет - Арсен Беникович Мартиросян

Канадский мультимиллионер Уильям Стивенсон (на русском языке нередко пишут Уильям Стефенсон) был одним из ближайших друзей премьер-министра Великобритании У. Черчилля. Пользуясь колоссальным влиянием в США, У. Стивенсон даже спровоцировал силами ФБР арест разоблачившего британскую дезинформационную операцию Г.Б. Овакимяна, который был освобожден только после начала войны, и то при активном вмешательстве в этот вопрос Советского правительства (Сталина) и залоге в 25 тысяч долларов. Этим арестом британская разведка пыталась вбить клин в едва только наметившееся сотрудничество между США и СССР в рамках грядущей антигитлеровской коалиции.

Сам Монтгомери Хайд в своей книге «Комната 3603» — этот офис, в котором и размещалась штаб-квартира британской разведки в США, располагался тогда в знаменитом нью-йоркском небоскребе Эмпайр-стейт-билдинг — суть операции по подбрасыванию совместно с ФБР США посольству Германии в Вашингтоне дезинформации описал следующим образом: «Из вполне достоверных и заслуживающих доверия источников стало известно, что Советский Союз намерен предпринять дальнейшие агрессивные военные действия, как только Германия будет втянута в крупные операции»[230]. В таком контексте конкретно в тот период времени для Германии крупной операцией могло быть прежде всего вторжение в Англию. Но не только, о чем будет сказано отдельно. Попутно оцените также подлость британской разведки. Мало того, что злонамеренно запустили такую дезинформацию, так еще и чисто по-британски заострили свою же подлость — «Советский Союз намерен предпринять дальнейшие агрессивные военные действия». Мол, Советский Союз и до этого осуществлял агрессивные по отношению к Германии действия. Бритты же, одно слово!..

Судя по всему, эта дезинформационная акция стратегического характера британской разведки суть свидетельства того, что терпение У. Черчилля в надежде на помощь США в этом же вопросе лопнуло. Дело в том, что еще в 1940 г. тот же самый Монтгомери Хайд передал Уильяму Доновану (один из руководителей американских спецслужб, которому М. Хайд помогал создавать американскую разведку в лице Управления стратегических служб) для вручения президенту США Рузвельту письмо Черчилля, в котором тот изложил мысль следующего порядка: поскольку США не находятся в состоянии войны с Германией, то не могли бы вы побудить Гитлера оставить в покое Балканы и ускорить мероприятия в отношении России[231]. Насколько возможно понять обычно неосвещаемую сторону этой истории, советская внешняя разведка узнала о факте передачи такого письма и его содержании, потому как в этом шпионском гнезде британской разведки был агент советской внешней разведки Седрик Белфрейдж, о чем уже говорилось выше.

Кроме того, в той конкретной обстановке послание четко показывало Англии, что не следует использовать балканскую проблему для антисоветских и антироссийских действий. Прежде всего, потому, что Советский Союз не преследует цели использовать против Англии Балканы, которые со времен постройки Суэцкого канала Лондон рассматривал как ближайший подступ к самому сердцу своей колониальной империи — Индии.

Одновременно это было послание и самому фюреру. И в той конкретной ситуации смысл послания сводился к тому, что Берлину дали понять: Москва отлично понимает, что в своих агрессивных устремлениях на Восток Третий рейх действует не самостоятельно, а как готовый уничтожить «русское варварство» подрядчик Запада, прежде всего Англии (и США тоже).

С другой стороны, смысл такого послания сводился также и к тому, что СССР отнюдь не последняя твердыня, тем более общеевропейской реакции (по аналогии с терминологией Энгельса), которую надо обязательно уничтожить. Особенно если учесть, что он и не был таковым.

Для Англии это означало, что не надо провоцировать Гитлера на ускорение нападения на СССР, потому как Советский Союз действительно последняя надежда Англии на европейском континенте.

Для Берлина сие означало, что он не должен рассчитывать на легкий победоносный бросок на Восток, что победы ему не видать, как, впрочем, и «революции» в СССР тоже (нацистские преступники на самом деле рассчитывали на это — увы, свидетельств на эту тему много, и все по данным разведки). И уж особенно не получится вариант хотя бы и почти освободительной войны — по аналогии с преступным бредом Энгельса.

Если уж совсем примитивно, то этой публикацией Адольфу попросту напомнили, что в высшей мировой политике без учета фактора СССР (как и прежде России) ничто не возможно. Можно только учитывать этот планетарного масштаба фактор, считаться с ним, причем не переоценивая отдельные негативные в восприятии Запада стороны его существования и проявления во внешнем мире, страсти вокруг которых умышленно нагнетались (и, увы, нагнетаются до сих пор!) на Западе. Кроме того, содержание письма ясно давало понять, что со стороны СССР Германии ничто не угрожает, что СССР не планировал и не планирует инициативно начинать войну против Германии.

Параллельно это было еще и послание, адресованное Турции (помните, Шуленбург и ее упоминал во время беседы с Деканозовым), которую Берлин тогда активно провоцировал на совместное с ним нападение на СССР, а как минимум на разрешение на пропуск германских войск. Проще говоря, Анкаре ясно дали понять следующее, что все попытки — вне зависимости, от кого они исходят, — подтолкнуть Турцию к нападению на СССР или как минимум согласиться на пропуск германских войск под предлогом того, что-де Москва планирует захватить Черноморские проливы и Константинополь (в то время уже Стамбул), беспочвенны и бессовестны. Потому как это безосновательная переоценка роли стремления России к проливам и Константинополю.

Учитывая же, что за проблемой проливов и Константинополя однозначно стоит проблема Балкан, то тем самым Сталин одновременно давал понять и Гитлеру, что не стоит переоценивать стремление СССР к Балканам. В том числе не стоит переоценивать и последние — апрельские 1941 г. — события в Югославии. Здесь надо отчетливо иметь в виду, что в тот конкретный период времени у Сталина была одна сверхзадача — не унижая достоинства СССР и не унижаясь самому, любыми путями, средствами и методами оттянуть насколько возможно отчетливо осознаваемую им неминуемую неизбежность нападения Германии на СССР в самом ближайшем тогда будущем.

По сути дела, это была квинтэссенция прелюдии Сталина к знаменитому Сообщению ТАСС от 13 июня 1941 г.

В связи с резко усилившимся потоком конкретизирующих время и дату нападения Германии разведывательных данных — к середине июня поступило уже 63 разведывательных донесения хотя и с плавающей, но все-таки с конкретизацией времени нападения на июнь, в том числе и в 20-х числах, — а также буквально шквалом поступавшей особо тревожной разведывательной информации по другим, но связанным с вопросом о нападении проблемам, 13/14 июня 1941 г. Советское правительство осуществило выдающийся по своим стратегическим последствиям глобальный разведывательно-политический маневр, выпустив ставшее впоследствии легендарным Сообщение ТАСС.

Поразительно, но факт, что именно этому выдающемуся по своим