Дыхание дьявола - Грег Ф. Гифьюн

"Простите нас, но мы неравнодушны к запятнанным душам. К тем, кто полон гнева и насилия, к тем, кто полон тьмы", - он легко рассмеялся. "Как мотыльки на пламя, можно сказать. В глубине души ты всегда был таким же, как мы, Стэнли. Теперь ты действительно такой". Бак допил свой напиток, затем повернулся, подошел к бару и налил себе еще. "Но у меня есть новости. Боюсь, и хорошие, и плохие. Плохая новость заключается в том, что ваш отец умер. Его тело нашли только сегодня утром".

Я не знал, верить ли ему.

"Примите мои искренние соболезнования", - добавил он.

"Как?" спросил я.

"Видимо, сердечный приступ. Сильный сердечный приступ".

Я остался с каменным лицом. "Я должен быть запуган?"

""Запуганным". Бак изогнул бровь. "Странный выбор слов. Не опечален, не расстроен или..."

"Мне давно уже плевать, жив мой отец или мертв. Если он действительно умер и пропал, пусть так и будет. В добрый путь".

Бак слегка улыбнулся. "Тогда хорошие новости должны быть особенно интересными. Ваш отец оставил вам все. Конечно, у него было не так много, но у него был дом. Как вы знаете, он недавно был продан, и хотя он планировал переехать во Флориду и поселиться в доме престарелых, оказалось, что он еще не подписал документы. Это значит, что все деньги от продажи недвижимости достанутся его ближайшим родственникам. Это вы, Стэнли, и только вы. Вы только что унаследовали чуть больше ста тысяч долларов. Для такого человека, как вы, это деньги, меняющие жизнь".

Может ли это быть правдой? Может ли мой старик действительно умереть? Каким-то образом я знал, что это так, что Бак не лжет, и мне хотелось почувствовать что-то еще, кроме облегчения, но это было все, что во мне осталось.

Бак поднял свой бокал. "Ваше здоровье".

"И что теперь?" спросил я.

""Идите и живите своей жизнью".

Если все это реально, почему они меня отпустили?

"И это все?"

Почему? Почему они меня отпустили?

"Вы ожидали чего-то более глубокого?"

Не ожидал.

"Я просто уйду? После всего этого?"

Бак вернулся к своему столу и сел на передний угол. "Ты был отмечен", - сказал он ровным тоном. "Теперь ты наш, один из нас."

Я поднял руку к лицу. "Зачем вы это сделали?"

"Ты сам себя порезал", - напомнил он мне. "Ради Него".

Моя голова снова закружилась, но силы оставались. "Я не могу... я... не..."

"Время больше не имеет для вас значения", - сказал мне Бак. "Беги, иди и играй, живи этой жизнью, которую мы тебе подарили. Мы знаем, где тебя найти. Мы позвоним в обеденный колокол, когда ты нам понадобишься. Мы найдем тебя, Стэнли. Тебе не нужно знать, где мы, потому что мы всегда будем знать, где ты".

Перед глазами пронеслись ужасные картины и звуки.

"Тени - наши", - сказал Бак.

Кровь и ужас отражались в мутном зеркале. Сны о пауках, падающих с грязных потолков.

"Мы правим из этих теней".

Тошнота вернулась. Ноги начали дрожать, а кожа стала липкой и холодной. Мне хотелось оторвать глаза от головы, разорвать кожу и убежать от собственного тела и того, во что оно превращается.

"Мы - кошмары, скрывающиеся за твоими снами".

"Я сумасшедший, разве нет?"

Он улыбнулся. "Чертовски безумен, Стэнли".

"Что вы наделали?" спросил я. "Что вы сделали со мной?"

"Спас тебя". Бак спокойно потягивал свой напиток. "Дал тебе жизнь. Настоящую жизнь".

Я знал, что должен бежать, но когда я повернулся, чтобы уйти, мои ноги подкосились, и я внезапно упал. Комната накренилась и закружилась, как на каком-то безумном карнавальном аттракционе, и я рухнул на пол в замедленной съемке, только потом осознав, что сделал это в облаке пыли, вдохнув "Дыхание дьявола".

Тот, кто стоял за моей спиной, теперь возвышался надо мной, черным пятном глядя на меня сверху вниз. А потом он подошел ближе, протягивая ко мне руку с чем-то.

Золотая чаша, наполненная кровью.

21

Не могу точно сказать, сколько времени я пробыл в машине. Думаю, это не имело особого значения. Я знал, куда мы едем, и это было главное. Было утро, но уже жарко и влажно. Несмотря на температуру, я поплотнее натянула серую толстовку с капюшоном и наблюдала за проплывающим за окном закатом.

Наслаждайтесь отдыхом на прекрасном Кейп-Коде!

За рулем, в больших черных солнцезащитных очках, с головой, обмотанной шарфом, Софи попыхивала сигаретой. Сзади, перед задним стеклом, растянулся Бальтазар, а сиденья внизу были забиты нашими вещами. Мы не знали точно, куда направляемся, но подальше отсюда, подальше от этого.

Бегай и играй...

Но сначала... это...

Я закрыл глаза, увидел кровь, льющуюся из священной чаши, и грубые рисунки Сатурна на его троне в том ужасном месте, где все это началось. Если бы я внимательно прислушался, то услышал бы музыку колец, поющих мне серенаду с небес, которые, несомненно, принадлежали ему.

Мы - кошмары, скрывающиеся за твоими снами.

Машина остановилась довольно резко.

Тебе нужно беспокоиться не о сне. А о пробуждении.

Я открыл глаза. Софи остановилась в конце дороги, ведущей к моему коттеджу. Я посмотрел на нее, и она улыбнулась своей лукавой улыбкой. Мне хотелось бы увидеть ее глаза, но они оставались скрытыми за темными солнечными очками.

"Ну что ж, тогда продолжай", - сказала она.

"Продолжай". Я поднял капюшон над головой, вышел из машины и направился к своему коттеджу. Мое лицо было влажным и липким. Раны на щеках снова открылись и кровоточили.

Я подумал, заживут ли они когда-нибудь.

Отвлекаясь на видения отца, сидящего в своем доме и готовящегося в любой момент сделать телефонный звонок, который отвлечет меня от того, что сейчас произойдет, я ускорил шаг.

Время перестало иметь для тебя значение.

Нет, не имеет. Полный круг, змея, пожирающая свой собственный хвост, возвращающаяся назад и идущая прямо на себя - вот и все, что это было. Круг за кругом, пока те, кто находится в тени, в существование которых большинство даже не верит, дергают за веревочки.

Где-то на задворках сознания я позволил себе вспомнить о матери. Моя бедная милая мама, посадившая меня к себе на колени и нежно гладившая пальцами мои волосы, ее прекрасное печальное лицо улыбалось мне, когда она тихо шептала: "Это просто плохой сон, малыш, просто плохой сон".

Сны, в которых навсегда останется это овальное зеркало, измазанное кровью, отражающее мои кошмары, зажатое в голодных объятиях женщины, шагающей по потолку, как насекомое. Зеркало, которое предсказывало