Отряд бессмертных - Александр Тамоников

Поговорив с ратниками, Савельев дал команду на выход дозорных, а за ними и всего отряда на ближнюю поляну. Он велел своим людям остановиться там, где им будет указано. Идти обычным порядком, как будто никого, кроме дружины, здесь не было, но существовала опасность нарваться на блуждающий отряд казанцев. Так, чтобы все выглядело естественно, без игрищ.

Своим воинам Савельев доверял полностью. Бывшим же невольникам, даже мужикам, получившим оружие и временно ставшим ратниками, о сменившейся обстановке сказано не было. Опять-таки для того, чтобы выход на поляну выглядел естественно.

На поляне появилась сперва головная походная застава, а за ней и воины отряда Савельева. Мохаммад, старший дозорный татар, увидел их и выслал к начальникам Нарбока, своего подчиненного.

Вскоре Чуак и Хазытур были на позициях наблюдения. На этот раз они прилегли в кусты и вгляделись в дальнюю поляну, на которую вытягивался русский отряд.

Чуак глянул на Хазытура и восторженно воскликнул:

– Ну и что скажешь, Ахад? Прав я оказался? Вышли все же сюда проклятые русские?

– Ты великий полководец, Кадыр! Не напрасно тебя приблизил к себе сам Кадим-бек.

– Ладно, льстить мне будешь после. Так что у нас с русскими? Вышли на дальнюю поляну, встали, спешились, ратники отправились на обход местности. Телеги посредине, около них трое воинов. Это значит, что там же и мурза. На коне русский воевода. Жаль, что далеко. Мне хотелось бы посмотреть ему в глаза.

– Посмотришь еще.

– Я его живьем возьму и подарю Кадим-беку. Тот отдаст этого воеводу ханше. Потом голова славного русского богатыря отправится на Москву, к царю Ивану. Так и будет!

Хазытур, пряча лицо, усмехнулся и спросил:

– Ты заранее знаешь, как поступят с ним бек и ханша?

– А разве ты не убедился в силе моего чутья?

– Против этого мне нечего сказать.

– Погоди. Русские воины возвращаются. Их воевода устроил совет. Так, бывших невольников подозвал. Что-то рукой показывает. Они распрягают телегу. Двое ратных отошли в нашу сторону, столько же – к северному лесу. Русский воевода выставляет дозорных. Мужики сбивают коней в табун. Неверные решили встать там, где находятся сейчас. Не будем терять время. Твоему отряду следует зайти с восточного края дальней поляны и перекрыть тропу, по которой пришел наш враг.

– Я понял, бек, – ответил Хазытур.

– Как сделаешь это, дашь мне знать. Ты посади на дерево воина с белой тряпкой, конечно, так, чтобы русские его не видели. Помашет туда-сюда, значит, ты на месте и готов к нападению.

– Понял.

– Я же окружу обе поляны. Как только это будет сделано, три десятка, которые останутся здесь, пойдут на врага чрез ближнюю поляну. Русские начнут готовиться к отражению нападения. В это время ударим все. Значит, знак для тебя – выход трех десятков к лесу. Усвоил?

Хазытур согласно кивнул и услышал:

– Мы быстро разделаемся с неверными и пойдем назад. До захода солнца далеко будем, русским из крепости не достать. Завтра окажемся на переправе у Казани. А там встреча с Кадим-беком, обещанная награда, подарки. Все хорошо, Ахад, да?

– Да, Кадыр.

– Вперед, действуй!

Отправив Хазытура, Чуак вызвал своих десятников и каждому определил задание.

Татарский начальник с позиции дозорных смотрел на поляну, где спокойно разворачивался на отдых отряд Дмитрия Савельева, и хищно при этом ухмылялся. Прошел примерно час. У Чуака не осталось никаких сомнений в том, что русские устроили привал именно на северной поляне.

Там дымили костры, женщины готовили еду. Ратники накормили, напоили коней. Охранники стояли на своих местах. Воины сидели вперемешку с мужиками, разговаривали, ждали каши.

– Чуак-ака, вижу справа в лесу на дереве человека, который машет белым полотнищем, – проговорил Мохаммад, по-прежнему несший дозорную службу.

– Хорошо. Все правильно. Так и должно быть.

Татарский сотник провел несложный расчет. Отряд Хазытура вышел на дальние позиции. Это означало, что десятники, которые должны обойти поляны с северо-запада и частью с севера, сделают это где-то через полчаса.

Неожиданно Чуак почувствовал тревогу. С ним такое уже было однажды, когда он ходил на небольшую русскую приграничную крепость.

В самом начале все вроде бы складывалось удачно. Его сотня окружила городок. В крепости царила паника, ратники метались по стенам, слышались крики начальников, вопли жителей.

Чуак наслаждался всем, что видел. Он уже поднял руку, после взмаха которой лучники должны были поджечь этот город урусов.

Но тут-то и случилась беда. Его лучники начали один за другим валиться на траву. В спинах у них торчали стрелы. Потом в тыл его сотни ударила русская дружина, и Чуак осознал, что враг провел его.

На стенах метались жители городка, изображавшие растерянных ратников. Воевода заранее вывел дружину из крепости и укрыл ее в лесу. Удар оказался мощным. А тут еще и с крепостных стен полетели стрелы. Ударили пушки каменным дробом, выбивая из рядов десятки воинов.

Чуаку пришлось прорываться из засады, устроенной ему у этой проклятой крепости. Он сделал это, но оставил под стенами две трети своей сотни.

Тогда Чуак был молод, самонадеян. Перед тем как поднять руку, он впервые в жизни испытал тревогу, но не обратил на это должного внимания.

Теперь у него было точно такое же ощущение. Откуда? Почему? Но менять что-либо было поздно. Да он и не видел никакой угрозы со стороны.

Чуак отдал приказ. Три десятка всадников с воплями развернулись лавой и пошли через поляну на лес, дабы вынудить русский отряд занять позиции обороны. Так и произошло.

Завидев татар, русские начали рассредоточиваться по поляне почти в линию, используя буераки, балки, иные укрытия, оголив тыл и фланги. Три десятка всадников приближались к ним.

Чуак смотрел на поляну. Еще немного. Он застыл от возбуждения. Но радостный крик вдруг застрял в его глотке, а тело свело судорогой. Чуак с немалым удивлением и ужасом увидел, как в тыл всего его войска из того же леса выдвигаются многочисленные русские отряды.

– Ай, шайтан! – крикнул он. – Опять засада!

Чуак все понял, повернулся к нукерам личной охраны и отдал короткую команду:

– Уходим!

Но на этот раз Чуаку не суждено было уйти с поля боя. На его отряд навалились две сотни русских ратников.

Чуак не видел, как погибли его верные нукеры. Веревка, кем-то умело брошенная, вдруг обвила его шею и сбросила с коня на землю. От удара он потерял сознание.

Татары на поляне завидели противника, атаковавшего их с тыла, и развернулись, дабы принять бой. Воевода Градов отдал приказ отряду лучников вступить в дело. Сотни стрел полетели в татар. Они валились на землю, пробитые насквозь или раненые, и попадали под копыта собственных коней. Вслед за этим по казанцам был нанесен главный удар со всех сторон.