Ты – всё - Елена Тодорова

ней дверь автомобиля.

— Ян…

— Я отвезу домой, — заверяю сухо, лишь бы перестала маячить.

Едва дело завершается успехом, обхожу машину, закидываю на заднее сиденье свой портфель и ее органайзер.

Занимаю водительское кресло.

— Что у тебя с родителями? — спрашиваю, выезжая на проспект и вливаясь в поток плотного движения. — Не похоже, чтобы ты их сейчас слушалась.

Бросив взгляд на Юнию, никаких особых эмоций на ее лице, не замечаю. Изучает свои руки, блядь.

— Дело не в них.

— А в ком же? Зачем домой?

Пожимает плечами. Едва успеваю поймать это движение. И оно, мать вашу, так бесит. Бесит, потому как никаких ответов не дает.

Напоминая себе, что планировал серьезный разговор, на какое-то время замолкаю, чтобы позволить эмоциям отстояться.

Поворачиваю голову, только когда останавливаемся на светофоре. Юния вздыхает и вскидывает взгляд.

Ловлю. Выдерживаю.

— Я делить тебя не буду, — высекаю почти ровно.

Металл в интонациях не в счет. Он часть меня, Ю привыкнет.

— В каком смысле?.. — толкает почти бездыханно.

И вздрагивает.

— Ни с кем делить тебя не буду, — повторяю жестче.

— Ты… Так говоришь, словно я собираюсь с тобой…

— Собираешься, Ю, — перекрываю ее возмущенный шепот.

Она замолкает. Взглядом немало эмоций выдает, но слова жалеет.

Зеленый. Улавливая краем глаза, отворачиваюсь.

Тишина сохраняется до следующего «красного». И даже когда останавливаемся, еще какое-то время затягивается. Все, чем обмениваемся — взгляды. После бартером идет дыхание.

— Знаешь, — проговариваю тем тоном, который обычно использую с Богданом. Неосознанно выбор ложится. Иначе сейчас не получится достать из глубин то, что хочу сказать. Ю замирает. Затаив дыхание, смотрит, как раньше — во все глаза. — Иногда чувствуешь, что сейчас человека отпускать нельзя. Просто нельзя.

«Иначе случится что-то плохое», — заканчиваю мысленно.

Тревога вновь дает о себе знать. Клубится за грудиной темнотой.

— Знаю, — шепчет Ю неожиданно. — Однажды у меня было такое чувство.

— Когда?

— Когда ты уходил, оставляя меня на заснеженной трассе.

И слов этих достаточно, чтобы заставить меня окаменеть. Но Юния ухитряется еще и взглядом добить.

Ощущение, что больше никогда в жизни пошевелиться не смогу, настолько велико, не возникает даже мысли, чтобы сопротивляться.

Экстренным спасением становится пронзительный сигнал сзади. Вздрагивая, отмираю. Отворачиваясь от Ю, бросаю взгляд на светофор, хотя уже понимаю, что там зеленый.

И ни один «красный» нас больше к разговору не подталкивает. До самого дома молчим.

— Поднимемся вместе. Соберешь вещи, — извещаю тоном, не терпящим возражений.

Выдохся.

Ю, очевидно, тоже. Ничего не говорит. Молча покидает автомобиль. Когда оттесняю, не давая забрать чертову косметичку, лишь взглядом испепеляет. Направляясь к подъезду, намеренно быстро двигается. Да только я быстро нагоняю. Ловлю дверь, которую пытается передо мной захлопнуть.

— Ты же не войдешь к нам в квартиру… — шепчет растерянно.

Наконец понимает серьезность моего настроя.

— Войду.

— Папа взбесится!

— Перебесится.

Ю издает смешок. Это явно нервное.

Она потрясена. И явно встревожена. Я бы даже сказал… Где-то в глубине ее прекрасных глаз горит настоящий ужас.

— Что мне сделать, чтобы ты оставил меня в покое? — выпаливая это, пытается звучать сердито, но на деле голос дрожит не от злости.

Пожимая плечами, возвращаю ей этот чертов «ответ».

Прежде чем дать нормальный, возбуждаю боевую активность ее нервных клеток. Силы нам еще понадобятся.

— Вариантов нет, Ю.

Она вздыхает и резко разрывает зрительный контакт. Поворачиваясь, взбегает по лестнице. Я спокойно двигаюсь следом.

Скрежет замка. В квартиру попадаем практически одновременно. Вижу пустой коридор. Не останавливаясь, иду за Юнией на свет.

Филатов вырастает в одном из дверных проемов. Белее белого становится, едва меня узнает.

— Привет, пап. Мы ненадолго, — толкает Ю отрывисто. — Я только кое-какие вещи возьму.

— Что? Что значит «вещи возьму»? — бухтит, резко багровея от злости.

Спасая Юнию от этого дешевого спектакля, жестом показываю, чтобы заходила в комнату, на пороге которой замерла, мол, сам разберусь.

Она беззвучно, но выразительно вздыхает и исчезает за дверью.

— А… — брякает выскочившая из-за спины мужа Валерия, мать ее, Ивановна. — Что это? Алексей… А-а… Что это тут происходит?

Заложив руки в карманы брюки, неторопливо прохожусь не по коридору, а по нервам своей бывшей училки и будущей, Господь помилуй, тещи. Оглядывая квартиру, в которой выросла моя Ю, невольно возвращаюсь в прошлое. Мелькает перед мысленным взором фантазия, крайне похожая на явь, как она приходила когда-то сюда домой из школы, потом из универа, а после и с тайных свиданий со мной.

Дыхание спирает. Приходится умышленно сглотнуть, чтобы протолкнуть ком. Когда он проваливается, надрывая мне жилы, понимаю, что это снова выходит из берегов мое гребаное сердце.

Наткнувшись взглядом на выбежавшую на шум Агнию, мирно здороваюсь:

— Привет.

— Привет, — отвечает, не скрывая шока.

— Молодой человек! — горланит Филатов, будто, сука, имя мое забыл. — Покиньте мою квартиру немедленно! Пока я не вызвал наряд полиции!

— Прям наряд? — хмыкаю я. — К чему этот цирк, Николаич?

Ни один из вопросов, судя по возмущенной морде лица, будущему тестю не нравится.

Впрочем, как и мое обращение к нему.

Сука, а как его еще называть? Не папа же.

— Николаич? Да я тебя сгною в тюрьме, если ты…

Стискивая челюсти, угрожающе надвигаюсь. На Филатова похрен, но упоминание мест не столь отдаленных вскрывает раны, которые оставила Ю.

Благо она сама появляется.

— Прекратите, — требует строго. — Я завтра вечером вернусь.

И никто с ней не спорит.

Пока идет с вещами на выход, немая тишина висит. На автомате выхватываю у нее сумку.

— Спокойной ночи, — прощаюсь со всеми сразу, прежде чем покинуть квартиру следом за Юнией.

В ушах шум стоит, словно дико пьян. Слабо ориентируюсь в пространстве. На каких-то аварийных двигаюсь.

— Не знаю, зачем ты меня везешь к себе, но спать я с тобой не буду, Ян, — заявляет Ю, когда уже в машину садимся. — Я жутко устала. У меня все болит. Просто все. Хочу лечь и забыться мертвым сном.

— Организуем, — бросаю я сухо.

На самом деле не знаю, что чувствую. Разобраться в своих эмоциях не могу.

«…зачем ты меня везешь к себе…» — сам этим вопросом задаюсь.

Измотан не меньше Ю. Выпотрошен.

А с Юнией как-никак нужна маска. Нужны силы.

Но выбора нет. Приходится тащить.

«Нельзя ее сейчас оставлять одну», — то, в чем я уверен.

— Вещи мои отдашь? — шепчет она, едва подъезжаем к жилому комплексу, в котором я пару месяцев назад купил квартиру.

Сам еще не жил в ней.

Но Ю отвечаю твердо:

— Дома.

Забираю все и веду ее к подъезду.

Неудивительно, что консьерж меня не узнает. Представляюсь сам, а заодно и Юнию.

— Нечасто здесь бываешь? — интересуется Ю в лифте.

— Второй