Хозяйка колодца - Татьяна Корсакова

– Да.

– Очень интересно… – Свободной рукой Иван взъерошил волосы.

– И ты в самом деле отправила мне то письмо?

– Да, Иван, помоги же мне!

– Он хотел тебя убить. Ведь так же?

– Не знаю. Наверное.

Полевкин внимательно посмотрел на неподвижного Борейшу.

– Как думаешь, он долго пробудет в отключке?

– Иван, я не знаю! Может, час, может, больше.

– Не верь… Они всегда врут. – Призрак Натальи сидел под яблоней, обхватив руками колени. – Не слушай его.

– Неправда!

– Марьяна? – Иван легонько встряхнул ее за плечи. – С кем ты сейчас разговаривала?

– Ни с кем, – она замотала головой.

– Ты ее видишь? – Наверное, из-за тумана голос Ивана исказился, сделался хриплым.

– Кого?

– Хозяйку колодца!

– Ваня…

– Ты должна ее видеть.

– С чего бы это?

– Неважно, просто скажи, она здесь?

– Я здесь, – послышалось из тумана, и шею Полевкина обвили тонкие руки. Он вздрогнул, точно и в самом деле почувствовал эти призрачные ласки. – Скажи ему. – Наталья выглянула из-за плеча Полевкина, улыбнулась Марьяне.

– Ваня, она сейчас прямо за тобой…

Полевкин резко обернулся, рука с зажатым в ней пистолетом рассекла туман.

– Они такие глупые и такие предсказуемые, – хихикнула Наталья с бортика колодца.

– Дай мне медальон, – он шагнул к Марьяне.

– Зачем? – она попятилась.

– Ты можешь ее слышать, потому что на тебе этот медальон.

– Откуда ты?..

– Откуда я знаю? – Иван улыбнулся. – Я же местный, Марьяна. Я вырос на этих сказках про Хозяйку колодца.

– Я не сказка, – фыркнула Наталья. – Я есть!

– У нас в школе была уборщица. Кажется, я учился в восьмом классе, когда первый раз услышал от нее сказку про ключ, спрятанный в рыбе. Она рассказывала про ключ всем, но слушал только я.

– Почему?

– Потому что она была странная, немного слабоумная. Я думаю, это наследственное, потому что Хаврошечка такая же.

– Ты сейчас говоришь про маму Хаврошечки?

– Да. Знаешь, она ведь каждый день пела возле колодца колыбельную. Всегда одну и ту же про маленькую рыбку, которая живет в колодце, но когда-нибудь вырвется на волю из своего каменного плена. Что-то вроде этого…

– Она была доброй. – Наталья обхватила себя за плечи. – Все они были добры ко мне. Только они…

– И что она тебе рассказала? – спросила Марьяна.

– Она рассказала про ключ, спрятанный в рыбе. И даже нарисовала его на бумаге. Он был очень похож на твой медальон. Где ты его взяла?

– Купила в антикварном салоне.

– Поразительно! – Иван развел руками. – Вот так просто взяла и купила? В то время как я искал его полжизни.

– Ваня…

Ее мысли были похожи на стаю потревоженных летучих мышей, такие же испуганные и хаотичные. Пазлы только что сложились в стройную картинку, а теперь прямо у нее на глазах картинка начла распадаться…

– Я же говорила, никому нельзя верить. – Наталья сочувственно покачала головой. – Они всегда предают. Даже лучшие из них. Дарят подарки. Раздают обещания, а потом уходят… навсегда.

– Ты знаешь, что открывает этот ключ? – Черный зрачок ее же пистолета угрожающе дрогнул.

– Это все ты?.. – Пазлы снова начали складываться, но картинка теперь получалась совсем другая. – Это ты их убил? Ты убил мою сестру!

– Спокойнее, – Полевкин поднял руку повыше. Теперь ствол целился прямо ей в грудь. – Не надо нервничать.

– Значит, ты…

– И должен признаться, это было тяжело. В моральном плане я имею в виду. У меня просто не было другого выхода.

Марьяна посмотрела на бесчувственного Борейшу.

– Митрич сказал, вас было двое.

– Что? – Полевкин рассмеялся. – Неужели ты подумала, что я связался бы с этим ничтожеством?! Я – одинокий волк! Хоть и не кажусь волком.

Да, он не был похож на волка. Даже наоборот. Он был смешным, забавным, хвастливым и необязательным. И он, именно он был убийцей…

– Но Митрич, старый черт, не соврал. Той ночью он в самом деле видел двоих.

– Кого? – Неважно, чем все закончится, ей нужно знать правду.

– Глеба Литте. Твоя сестренка ушла из «Поплавка» с нашим мальчиком-мажором. Кстати, в ее крови нашли наркотик, потому что Глеб не любил, когда женщина говорила ему «нет». А она ему отказала там, в «Поплавке». И в саду тоже отказала, несмотря ни на что. Я как раз возвращался из больницы. Отвозил туда одного чудика с разбитой по пьяной лавочке головой. Она выбежала к колодцу в то время, когда я проезжал мимо. Растрепанная, напуганная, она рассказала, что Литте напал на нее. Я хотел помочь, собирался отвезти ее в больницу, а потом увидел медальон. Она сама была виновата, ей не следовало сопротивляться, ей нужно было лишь отдать мне медальон.

– Ты бы все равно ее убил.

– Нет, не убил бы! Она была в таком состоянии, что не запомнила бы ничего из случившегося. Честно!

Честно… Он повторял это слово так, словно в его устах оно имело какой-то особенный смысл. Подонок…

– Твоя сестра упала в колодец сама. Просто не удержалась на ногах.

– Он врет, – послышался за спиной тихий шепот. – Он толкнул ее, а когда она начала падать, он пытался удержать медальон, а не твою сестру.

– Если бы в колодце была вода, я бы попытался ее спасти.

– Она еще несколько часов была жива! Ты мог вызвать спасателей!

– Я хотел. Я собирался вернуться со спасательным снаряжением.

– Не за твоей сестрой – за медальоном.

– Так бы и было, если бы не этот пропойца. Он все испортил. Попался мне на пути, когда я отъезжал от колодца. Догадливая сволочь! Он пришел ко мне на следующий день, сказал, что ночью слышал стоны, доносящиеся из колодца. Как раз в то самое время, когда видел там сначала меня, а потом и Глеба Литте. Сказал, что все понимает: дело молодое, кровь горячая. Намекнул, что готов забыть все, что увидел ночью.

– И ты ему заплатил.

– Не я. Митричу заплатил Глеб Литте. Я рассказал, что сторож видел, как он приставал к твоей сестре. По-дружески, так сказать, поделился. Я надеялся, что Глеб примет правильное решение, одним алкашом больше, одним меньше, но он поступил так, как привык поступать. Из полученных от него десяти тысяч долларов я отдал Митричу две. Две тысячи в обмен на обещание убраться из деревни к чертям собачьим. Остальные восемь тысяч я оставил себе. Мне так и не удалось получить ключ, мне нужна была хоть какая-то компенсация. К расследованию, сама понимаешь, меня и близко не подпустили, я даже не знал, нашли ли они тогда медальон.