Единственные - Марина Кистяева

Вера Анатольевна коротко кивнула.

- Даже страшно подумать, что будет с ними, когда ты всё расскажешь. Я бы сошла с ума. Потерять сына, и тут ещё узнать, что внук не твой.

- Вера Анатольевна, пожалуйста… Не сыпьте соль на рану. Я даже пока не знаю, с чего начинать и как строить диалог.

- Ты – умница. Объяснишь что и как. Я же правильно понимаю, у вас хорошие отношения?

- Слава Богу, да.

- Значит, и не переживай. Всё пройдет хорошо.

- Ваши слова бы…

- Моё мнение, Ланочка, тебе надо решить вопрос с Захаром Владимировичем. Вот увидишь, и легче сразу же будет.

Несмотря на поддержку няни, Лана разнервничалась ещё сильнее. Да и последние слова про Захара резанули по сердцу.

Да, вот с ним куда сложнее. Она до сих пор не знала, что он думает по поводу детей. Как они будут урегулировать бумажные проволочки. То, что Захар захочет, чтобы Богдан носил его фамилию, не вызывало в ней и толики сомнения.

Лана оделась и уже выходила из дома, когда ей дорогу преградил непонятно откуда появившийся Макар.

- Ты куда? В город?

- Да. Мне надо встретиться с родителями Ильи.

Мужчина нахмурился.

- Я дам тебе сопровождение.

- Макар, не надо…

- Это пока не обсуждается. Парень поедет за тобой в другой машине, мешать не будет. Присмотрит.

Спорить с безопасником бесполезно, да и не имело смысла накалять себя перед важным разговором. Если человек Макара поедет в другой машине, не будет никак ей мешать и маячить перед глазами, пусть. Она не вникала в подробности, но раз Захар и Макар усиливают безопасность, значит, так надо.

Лана заехала в кондитерскую, чтобы купить торт и домашний зефир. В магазине рядом – любимый коньяк свекра.

Когда подъехала к дому, где проживали родители Ильи, и где она сама несколько лет находилась под покровительством Галины Сергеевны, как не странно окончательно успокоилась. Её тут приняли совсем девчонкой, к чему лишние волнения?

Лана взяла пакеты с коробкой, открыла дверь и вышла из автомобиля, щелкнув сигнализацией.

Её уже ждали. Дверь открыли секунд через десять. Галина Сергеевна обняла её, приняла вкусности и лишь потом спросила:

- Руся, а ты что одна? Почему без Богданчика?

Руслана скинула обувь, сняла пальто и сказала:

- Галина Сергеевна, нам надо серьезно поговорить.

Лана проснулась от странного ощущения, что в спальне не одна. Богдан – не в счет. Он посапывал в кроватке, ещё не успел проснуться и потребовать места рядом с мамой.

Но ощущение, заставившее её вынырнуть из сна, никак не относилось к иллюзии или разыгравшемуся воображению.

Лана распахнула глаза, и её сердце на мгновение закатилось. С самого рождения Богданчика она на ночь оставляла включенным ночник. Так было спокойно ей и сынишке.

Когда они переехали к Захару, она сразу же обратила внимание на небольшой настенный ночник. Светил тускло, как раз, чтобы не резать глаза, но достаточно для минимального освещения пространства рядом с кроваткой.

У которой сейчас стоял Захар.

Лана, увидев мужчину, замерла. Он склонился над кроваткой, она не могла видеть, что он делает. Но само его нахождение в их комнате будоражило. И абсолютно не раздражало.

- Привет, - негромко поздоровалась Лана, давая понять, что проснулась.

Захар обернулся и улыбнулся.

- Привет. Извини, что разбудил.

Они говорили шепотом, знали, что любой лишний звук может разбудить малышей.

Лана потянулась за халатом, который лежал на стуле у кровати. Расхаживать перед Захаром в тонкой сорочке неприлично.

Или…

Какой-то бесенок вселился в неё, подталкивая на озорство. Это он пришёл к ней в комнату! Пусть и посмотреть на Богдана! А ещё… Черт, она до такой степени привыкла, что последние дни он рядом, что постоянно оказывает ей знаки внимания, прожигает спину недовольным, зачастую сердитым взглядом, ищет возможность поговорить, что его отсутствие действовало на неё отрицательно.

Она скучала.

Лана фыркала на себя, говоря, что её скука обусловлена отсутствием сильного плеча рядом. И тут же снова обрывала себя, упрекая в трусости.

Нет, её тоска именно по этому мужчине была обусловлена совсем другими эмоциями.

Поэтому Лана, едва заметно прикусив нижнюю губу, отбросила прочь мысль о халате.

Не будет она им прикрываться! И всё тут!

Руслана спустила ноги, её стопы коснулись пушистого прикроватного коврика.

- Ничего страшного. Ты и вчера приходил, да?

- Не мог не зайти и не поцеловать их.

Захар всё ещё стоял у кроватки, в пол-оборота, и Лана заметила, что он бросает в её стороны взгляды. Вроде бы и не смотрит открыто, но и из виду не выпускает. Градус волнения у девушки резко повысился. Если раньше она твердо знала, что хочет от Захара – например, чтобы он покинул комнату, и как можно меньше делала акцент на сексуальную подоплеку между ними, то теперь её внутреннее состояние резко раздвоилось. Появилось странное томление, непонятные желания.

Нет, желания-то как раз были вполне понятными, только… как их принять?

Говорят, ночь многое скрадывает.

Может, и в случае Ланы так же будет?

Она, осторожно ступая, подошла к кровати и встала рядом с Захаром. Не достаточно близко, чтобы показаться навязчивой, но и не далеко, чтобы он чувствовал запах её духов. Она, кстати, ложась спать, нанесла несколько капель на шею. Так… Для настроения.

- Они такие хорошенькие, когда спят, - всё тем же шепотом произнесла Лана, стараясь не думать, что стоит полуголой перед Захаром.

- Не могу с тобой не согласиться. Я люблю смотреть на них спящих.

Захар нагнулся над кроваткой и поцеловал Богданчика в лоб, а сердце у Ланы защемило от непередаваемой нежности.

Вот, чего ей не хватало весь этот год.

Отчаянно и неосознанно одновременно.

Видеть, как отец целует её сына.

Внутри всё переворачивалось, разрывалось от тоски, от того, что нить, связывающая её с прошлым, рвалась. Так надо было.

Чтобы двигаться вперед.

Её ребенку нужен отец.

Ей – мужчина.

Лана, давя слезы, надеясь, что они всё же предательски не заскользят по щекам, посмотрела сначала на сына, потом перевела взгляд на Захара. Как же они похожи.

Захар сделал два шага назад, тоже посмотрел на Лану и нахмурился.