Дядя самых честных правил 2 - Александр Горбов

— Прохор, — крикнул я кузнецу, — давай проверим рысь.

Он кивнул и пристегнул к уздечке корду — длинную верёвку для управления лошадью. Прохор отошёл в центр двора и погнал коня вокруг себя, отдавая команды рывками корды.

Конь прошёл шагом полкруга и послушно перешёл на рысь. Получилось! Настоящая рысь, не хуже, чем у любого из авалонцев. Чёткая, ровная, быстрая.

Прохор ухмыльнулся и “щёлкнул” кордой ещё раз. Ёшки-матрёшки, галоп! Обалдеть! Нет, вы только посмотрите, настоящий галоп!

— Не знала, — Александра хлопала глазами, — что механические лошади так могут.

— Только самые лучшие.

Я улыбнулся, сдерживаясь, чтобы не заорать от восторга. Авалонцы, умеющие скакать галопом, ценились в два раза выше обычных рысаков. И у меня получилось сделать не хуже.

— Костя, — к нам неслышно подошла княгиня и встала рядом, качая головой, — это правда? Ты его сделал?

— Да, Марья Алексевна.

— Я подозревала, что ты настоящий мастер, но не знала насколько. Такого коня самой императрице не стыдно показать.

Я поклонился княгине — скромно, но с достоинством.

— Благодарю, Марья Алексевна.

— Константин Платонович, — дёрнула меня за рукав Таня, — а вы дадите коню имя?

— Нет, — я вздохнул, — этого я готовлю на продажу. Не хочу привязываться.

Таня и Александра вздохнули следом за мной. Им тоже не хотелось продавать такого красавца. Но, увы, мастерские требуют вложений и не маленьких.

— Всё, Прохор, хватит. Проверь суставы, посмотри, не разболтались ли крепления.

Кузнец кивнул, остановил коня и повёл его обратно в кузницу. А я забрал у девушек бумаги и пошёл в дом. Самое приятное — создание прототипа, я сделал. Дальше начинается тяжёлая пахота по запуску механических коней в серию. Жаль, нельзя её переложить на кого-нибудь другого.

* * *

Следующие несколько дней я потратил на сборку ещё двух скакунов. На этот раз не спеша и посадив Александру с Таней на рисование части Знаков. Параллельно девушки привели в порядок свои записи, так что получилась нормальная технологическая карта для производства движителя.

Когда лошади были готовы, мы их запрягли в коляску и устроили небольшую прогулку по окрестностям. Кони отлично держали ход, чутко слушались команд и ни разу не оступились на местных отвратительных дорогах. Пожалуй, это был настоящий успех.

— Константин Платонович! — Мы въезжали обратно в усадьбу, когда Таня схватила меня за руку. — Смотрите, Киж!

И точно, он — блудный поручик приехал с другой стороны и уже спустился с седла на землю.

Я не стал торопиться. Дождался, пока наша коляска остановится, спрыгнул на землю и подал руку девушкам, помогая выйти из экипажа. А затем спокойно пошёл навстречу мертвецу.

— Добрый день, Константин Платонович, — Киж поклонился.

— Не желаете объясниться, Дмитрий Иванович? Куда вы так внезапно пропали?

— Конечно, если вам это интересно, — он улыбнулся. — Только разрешите, я переоденусь.

Киж показал на себя — одежда запылилась, сапоги грязные, да и умыться ему не помешало бы.

— Приводите себя в порядок и прошу в мой кабинет, я буду вас ждать.

Никогда не думал, что буду требовать от мертвеца объяснений, где он шлялся. Но жизнь штука непредсказуемая, и мне действительно было интересно, что у него за дела вдруг возникли.

* * *

В кабинет Киж явился свежий и весёлый. Сел напротив, закинул ногу на ногу и вопросительно уставился на меня.

— Я жду объяснений, Дмитрий Иванович.

Он пожал плечами.

— Ничего особенного не произошло. Совершил небольшую поездку, побеседовал с… — поручик щёлкнул пальцами, — Фаддеем Осиповичем Еропкиным. Это дядя того молодого хама Аристарха, главный в их бандитской семейке. Он, знаете ли, и вправду, решил устроить небольшую войну с вами.

— За Аристарха и опричников?

— Исключительно как повод. Племянник не отличался умом и не раз причинял дяде беспокойство. А ваше поместье показалось Фаддею Осиповичу лакомым кусочком. Тем более своих опричников у вас нет, только испанка с девицами да я с Петром. Лёгкая прогулка, как ему думалось.

Киж зажмурился, как довольный кот.

— К счастью, я вовремя приехал для разговора. И подробнейшим образом объяснил Фаддею Осиповичу, что такое поведение недостойно дворянской семьи. Он внял, искренне раскаялся и обещал встать на путь исправления. Увы, от расстройства и переживаний главу рода Еропкиных хватил удар. Ужасная, ужасная потеря! К тому же Фаддей Осипович оказался совершенно нерешительным человеком и никак не мог выбрать наследника. Поэтому написал сразу пять завещаний и разослал их каждому претенденту. Пусть сами разберутся, кто из них более достоин. Так что, — Киж улыбнулся, — эти благородные господа будут заняты выяснением отношений и дележом имущества. Они уже не вспомнят про глупого Аристарха и вас. А если у выжившего в сваре будет слишком хорошая память, я нанесу повторный визит.

— Кхм… — подобрать ответ мне было сложно, — неожиданно.

— Константин Платонович, — поручик махнул рукой, — право слово, это не стоит вашего внимания, совершенно. Я поклялся служить и защищать вас и делаю это. Вам и беспокоиться не нужно ни капельки. Правда, что вам эти Еропкины? Разбойники и провинциальные неучи, только плюнуть и растереть.

— Я не просил этого делать.

Выражение на лице Кижа стало мрачно-серьёзным.

— А вам и не надо просить, Константин Платонович. Я вижу угрозу вам или вашим близким — я её купирую. Держу слово служить и защищать.

Ну и что прикажете с ним делать? С одной стороны, такая защита совершенно не лишняя, с учётом здешних нравов. С другой — самоуправство Кижа может повредить в дальнейшем. А с третьей стороны, его энергию надо направить в конструктивное русло и внести системность.

— Дмитрий Иванович, я обдумал эту проблему.

— Нет никакой проблемы, уверяю вас.

— Обдумал и принял решение.

Я встал, заложил руки за спину и подошёл к окну.

— Назначаю вас, Дмитрий Иванович, начальником моей службы безопасности.

— Э…

Обернувшись, я улыбнулся Кижу.

— Будете делать то же самое — защищать меня. Только теперь, прежде чем начинать силовую акцию, докладывать мне.

Киж расхохотался. Звонко, звучно и от всей души.

— Константин Платонович, ей-богу, — он держался за живот и с трудом прекратил смеяться, — вы единственный в своём роде. Так всё обернуть, это нужен талант. Очень смешно вы повернули ситуацию, умеете знатно пошутить над самонадеянными наглецами, как я. Буду теперь сам себе начальник и подчинённый.