Наш дом - Луиза Кэндлиш

Еще не договорив, я понял, что сделал ошибку. Вэнди тут же замкнулась, поджав губы, и бросила на меня злобный взгляд.

– Майк вовсе не бандит, – процедила она сквозь зубы. – Хватит поливать грязью моего брата!

– Так он – твой брат? – Единственный вариант, который мне в голову не приходил. – А вы совсем не похожи…

– Ну мы же не близнецы! – Вэнди протянула руку в сторону документа. – Отдай уже наконец, и я пойду!

Куда? К риелтору или к Майку? Брат, надо же! Интересно, станет она передавать ему наш разговор? И как он отреагирует? И что еще такого может сделать?..

Нетрудно представить.

После ее ухода я дрожащими пальцами набрал эсэмэску Фие:

– Читаю в новостях о попытке похищения в Кристал-Палас: мужчина лет тридцати на белой машине караулил возле школьных ворот.

– Не волнуйся, мальчики знают, как себя вести. Завтра сообщу в школе. Спасибо, что предупредил.

– Не за что.

«Рассказ Фии» > 02:33:36

В среду вечером, перед Рождеством, Брам достал стремянку и развесил на магнолии гирлянду, пока я цепляла на нижние ветви сотню серебряных шариков. Мы это делаем – то есть делали – каждый год, и всегда получалось волшебно (клянусь, прохожие останавливаются и снимают на телефон!). В идеале не хватало только серебристого инея, однако вторая половина декабря выдалась слишком теплой – даже нарциссы пустили ростки.

С игрового домика мы так и не сняли прошлогоднюю гирлянду. Брам собрал его на прошлый сочельник, пока я возила мальчиков в театр. Когда они улеглись спать, мы развесили гирлянду в виде снежинок и поставили на террасу стульчики, укрытые овечьими шкурами, так что стало похоже на горную хижину. Утром, еще затемно, мы подвели их к окну и показали сюрприз.

– Мило до тошноты, – заявила Мерль, когда они с Эдрианом зашли в гости. – Прямо жалею, что увидела.

– Смешная ты… – Я слегка пожала ей руку.

Брам, выдержки из файла Word

– Чуть не забыла, – сказала Фия в мой последний визит на Тринити-авеню, когда мы закончили наряжать магнолию (на нашей улице идет негласное соревнование за лучшие рождественские украшения, хоть формально никакого приза нет; никто не понимает в них лучше, чем женщина, работающая в сфере товаров для дома). – Вот, доставили сегодня.

Она протянула незапечатанный белый конверт с моим именем, небрежно нацарапанным большими буквами. Вряд ли это связано с продажей дома – Майк не стал бы так рисковать.

– Я не смотрела, – добавила Фия, заметив выражение моего лица.

– Спасибо.

Я открыл конверт по дороге на квартиру. Разумеется, от него – наказание за мою попытку сманить Вэнди. Внутри лежали две распечатки, одна – с сайта газеты «Телеграф» (представляю, как он был доволен собой: я не какая-нибудь деревенщина, я читаю качественную прессу, а ты думал!).

Исследования показали, что склонность к нарушению ПДД часто передается из поколения в поколение. Молодые водители, ставшие свидетелями превышения скорости или езды в нетрезвом состоянии со стороны своих родителей, имеют втрое больше шансов повторить…

Другая распечатка с какого-то официального сайта – длинный список фамилий, в том числе фамилия моего отца. На секунду буквы расплылись перед глазами, стало трудно дышать… На сей раз Майк превзошел сам себя. Господи, откуда он узнал?! И зачем послал мне? Что происходит вообще? Прегрешения моего отца не должны иметь никакого влияния на мои, разве нет? Они ведь не будут использовать эту информацию в суде?

Уже не в первый раз мне пришло в голову, что Майк работает в полиции и лишь для вида играет роль мошенника. В таком случае разве его действия не подпадают под провокацию преступления? Все знают, что это незаконная практика. Вряд ли он стал бы так на меня давить, если бы цель была иной, кроме финансовой выгоды.

Нет, Майк попросту закручивал гайки: я могу сколько угодно сопротивляться или пытаться переманить на свою сторону Вэнди, он меня не отпустит.

Я выкинул распечатку из «Телеграфа» в урну у ворот парка, но второй лист сложил и убрал в кошелек. Я просто не мог его выкинуть, чтобы на следующий день он валялся на тротуаре под ногами у прохожих, подгоняемый ветром.

«Рассказ Фии» > 02:35:10

Да, то Рождество стало одним сплошным компромиссом. Связано ли мое сочувствие к Браму с историей его семьи? С праздниками, которые он в детстве провел без папы? С нашими совместными праздниками, которым он всегда так радовался?

Не знаю. Может быть. Эта мысль вечно маячила где-то на фоне; нюанс, который следовало учитывать.

Я не собиралась об этом рассказывать, однако теперь, когда мы уже подошли к теме, думаю, стоит упомянуть, что отца Брама посадили в тюрьму за вождение в нетрезвом виде. Он сбил пешехода, пожилого человека – нет, никаких серьезных травм, ничего подобного; просто на дворе стояли семидесятые, и общество только-только начинало понимать, какую опасность представляет вождение в нетрезвом виде. В качестве показательного примера отца Брама решили посадить.

Пожалуй, единственное, что могло выбить Брама из колеи, – разговоры о тюрьме или новости о насилии в камерах. Помню, как-то мы водили мальчиков в средневековый тюремный музей Клинк, тот, что у реки. Старинные камеры, орудия пыток, все это мальчикам понравилось. А Брам даже заходить не стал. Серьезно, так и прождал снаружи. Говорят, это называется «карцерофобия».

Вскоре отец Брама умер, и его тюремные рассказы были, наверное, последними из того, что запомнил сын, как ни печально…

Я рассказываю об этом, чтобы показать общий контекст: нарушению закона Брам научился с заднего сиденья (вообще-то, в те дни детям разрешалось сидеть спереди; порой их даже не пристегивали. Брам как раз играл со своим Суперменом на переднем сиденье, когда отца остановила полиция).

Помню, он спросил меня накануне свадьбы:

– Ты уверена, что готова связаться с криминальной семьей?

– Все мы так или иначе из таких семей, если копнуть поглубже, – отмахнулась я.

– Хороший ответ, – кивнул довольный Брам.

В те времена я готова была закрывать глаза на его странности; они даже притягивали меня.

Однако иногда мы перерастаем наши вкусы, не правда ли? По крайней мере, некоторые из нас.

Брам, выдержки из файла Word

И вот наконец таблетки подействовали. Боже, как прекрасен этот мощный нейромедиатор, наш добрый друг серотонин! И главное, в самый нужный момент, ни секундой раньше – настоящее рождественское чудо! Исчезла постоянная агония, сердце больше не выпрыгивало из груди каждый раз, когда в дверь звонили; жгучие муки выбора (признаться в одном преступлении или продолжать со вторым, которое – не гарантированно – скроет первое?).