Наш дом - Луиза Кэндлиш

Брам, выдержки из файла Word

На следующее утро Фия поцеловала меня на прощанье. Ее кожа пахла отчужденностью – будто вдова возлагает цветы на могилу, свыкшись с потерей.

Последний поцелуй как дань моей памяти.

13 января 2017 г., пятница

Лондон, 17:00

Распахивается кухонная дверь, влетает возбужденный Дэвид.

– Право собственности оформлено на нашу фамилию! Все, теперь дом точно наш!

К его чести, Дэвид старается приглушить триумф в голосе и обходится без победных жестов.

Люси возносит хвалу небесам, лицо Мерль выражает отчаяние, которое должна испытывать Фия, если бы она не была так оглушена. Но тут все трое вспоминают про нее и смотрят с одним и тем же выражением на лице (но в разной степени): с жалостью.

– Не верю… – шепчет Фия чуть ли не ради эксперимента, как будто новости лишили ее не только собственности, но и голоса.

В голове мелькает призрачная мысль: даже такой приговор лучше, чем муки неизвестности… Хотя завтра она будет думать по-другому, когда пройдет первый шок и станет ясен истинный масштаб катастрофы.

Между тем Дэвид продолжает:

– Эмма собирается позвонить Диксону Бойлу и выяснить, где деньги. Одно известно точно: утром сумму перевели с клиентского счета. Если кто-то ошибся хоть на цифру, это можно отследить и исправить – в понедельник, скорее всего. – Он встречается взглядом с Фией, сочувственно хмурится. – Кстати, вот тут вы можете вмешаться и заставить их заморозить деньги, пока вы не разберетесь с ситуацией. А если уже поздно, Эмма советует еще раз обратиться в полицию и найти толкового юриста, чтобы составить акт о мошенничестве против вашего мужа – или другого виновника – и попытаться компенсировать убытки. Нам очень жаль, что все так получилось.

Фия не находит слов, и Дэвид вопросительно смотрит на Мерль.

– Дело не в деньгах, вы же понимаете, – произносит Мерль новым тоном, обращаясь уже не к противнику, а к равному, как домовладелец к домовладельцу. – Это ее дом, дом ее детей…

– Мне жаль, правда, но больше уже нет, – отвечает Дэвид.

Воцаряется молчание.

– Надо идти, – невнятно шевелит губами Фия, обращаясь к Мерль.

– Кажется, у вас еще квартира? – уточняет Люси. – Вы можете там переночевать?

– Мы пойдем ко мне, – решает Мерль. – Лучше оставаться поблизости на всякий случай.

– Мы могли бы встретиться в понедельник утром, как вы предлагали. Мы сделаем все, чтобы помочь вам разобраться, правда, Дэвид?

– Да, конечно.

Да что тут разбираться, думает Фия, поднимаясь. На полу, возле плиты, валяется сумка – единственное доказательство прежней жизни.

Кажется, у дома сменилась аура, он потихоньку принимает новых владельцев. Вскоре Воэны начнут распаковывать вещи, чувствовать себя как дома – сложная ситуация хоть и замедлила переход, однако не отменила. Фия запрещает себе думать о Лео и Гарри, о том, что они больше никогда не скатятся вниз по ступенькам с воплями протеста; их лишили возможности попрощаться со своими спаленками, своим первым домом. Она запрещает себе эти мысли, но знает, что рано или поздно они вернутся; адреналин прорвет дамбу и погонит ее назад молотить кулаками по двери.

Странно, что Воэны не потребовали у нее ключи; наверное, сменят замки из опасения, что она вернется (или оккупирует игровой домик – было бы логично замкнуть цепочку событий, начавшуюся в июле).

У нее не хватает сил закрыть дверь, плавно поворачивая ручку двери, как она делала тысячу раз за последние годы.

– Не сдавайся! – яростно сверкает глазами Мерль. – Еще не все потеряно!

Между Женевой и Лионом, 6:00

Поезд прорывается сквозь черноту из одной страны в другую, и обе чужие. Слишком темно, чтобы рассматривать пейзажи, даже если бы хотелось; по колебаниям звука и давления ясно, что они проезжают туннель под Альпами. Он старается не встречаться взглядом с попутчиками: семьи, лыжники, молчаливое большинство, о чьих целях путешествия можно только догадываться.

В телефоне (без сим-карты), фактически принадлежащем его (бывшему) начальнику, осталась подборка фото и видео мальчиков. Он запускает рождественский концерт, но от звука чистых детских голосов, от вида невинных лиц становится слишком больно…

Нет, лучше музыка. Он включает случайный порядок песен, и первым выпадает старый хит Мела Торме «Возвращаюсь домой». У него столько сентиментальных песен в жанре концептуального рока и фолка, из восьмидесятых и девяностых – времен молодости, и надо же было выпасть именно этой, какая жестокость! Словно Майк сам выбирал, чтобы нарочно его помучить.

Ненавижу тебя, думает он. Ненавижу так сильно, как никого и никогда в жизни – только тебя.

Даже сейчас, если б можно было сделать это с минимальной угрозой для Фии, он сошел бы с поезда, прилетел домой и убил бы его голыми руками.

Брам, выдержки из файла Word

Наступил Новый год, а с ним и новые приготовления к нашей афере.

В пятницу, шестого января, мы с Вэнди в первый (и единственный) раз встретились с юристом, чтобы подписать документы. Мы сидели бок о бок у стола в маленькой убогой конторке над сырным магазином. Потухшие глаза и разболтанная походка свидетельствовали о том, что Грэм Дженсон вступил в средний возраст с явным чувством поражения. Это наводило на неприятные мысли. При других обстоятельствах мы могли бы травить байки за кружкой пива и соперничать за внимание его молоденькой стажерки Рейчел.

Вместо этого я выложил на стол два паспорта, свой и Фии.

– Повезло, что они не просят водительское удостоверение, – пробормотала Вэнди вполголоса.

Цапнув мой паспорт, она пролистала до фотографии и коснулась моей руки, словно бы с нежностью вспоминая молодую версию любимого супруга. В ее интерпретации нашей извращенной «ролевой игры» мы вовсе не разводились.

Что касается «ее» фотографии, тут не требовалось подносить к лицу и пристально сличать. Хоть и гораздо менее привлекательная, к тому же килограммов на пятнадцать толще, Вэнди обладала похожим типом внешности. У обеих темные глаза, светлые волосы (Вэнди подкрасила свои, стараясь приблизиться к менее резкому оттенку Фии, и отрезала челку, чтобы скрыть более тонкие, высоко расположенные брови). Правда, у Фии миленький, слегка заостренный подбородок, однако это не самая заметная черта; вряд ли сторонний наблюдатель – к примеру, сертифицированный юрист с полномочиями управлять миллионами фунтов – обратит внимание (лучше бы сделали обязательным анализ крови или отпечатки пальцев!). В нашем случае понадобился лишь беглый взгляд – отправка ксерокопий по почте послужила достаточным залогом добросовестности.