Рыбари и Виноградари - Михаил Харит

Максим оценил скромное «лишь».

— Весёлый такой алгоритм. Запихнула туда всё, что нашла в холодильнике, как в яичницу. Тысячи факторов состояния мироздания: положение звёзд и планет, электромагнитное поле Земли, активность Солнца, климатические факторы, политические и ещё кое-что.

Смотреть на умную девушку было приятно. Её щёки золотились даже в тени, словно свет излучала кожа.

София заметила его взгляд и, кажется, покраснела. По шее пробежала розовая волна. Сняла тёмные очки, аккуратно коснулась салфеткой лба и продолжала:

— Представь, я не первая это придумала. Древние жрецы умели поразительно точно предсказывать катастрофы, используя вместо компьютера внутренности животных.

— Ты серьёзно?

— Какие тут шутки. Зарежут живого барана и уставятся внутрь, как на монитор. Понимаешь, мироздание — единый живой организм. Что у барана на сердце, то и у вселенной на языке.

— Так нарушения в клетках человека отражаются на жизни тела, — сообразил Максим. — Известный магический принцип: «Что внизу — то и наверху, что наверху — то и внизу».

— Вот-вот. Надо в программу закинуть ещё и гадание на кофейной гуще.

— Шутишь?

— Отчасти. Между прочим, на раскопках не найдено ни одного скелета человека или животного. Все успели собрать манатки и отчалить до извержения вулкана. Даже тётю Фиру забрали, хотя она всем не нравилась. В Помпеях было не так. Тысячи трупов, никто не спасся. Похоже, здесь жрецы заранее знали точную дату события.

— Но если новая катастрофа предопределена, что можем изменить мы?

— Понимаешь, вероятность события — девяносто пять процентов, а в оставшихся пяти можно порезвиться на славу. Нам нужно лишь что-то изменить в организме вселенной, и болезнь исчезнет. И это может быть самая неожиданная вещь, то, что никто сейчас не может вообразить.

— Пустяковая задача…

Скоро на металлическом блюде появилась огромная рыбина с торчащими в разные стороны грозными колючками и шипами, безжалостно запечённая поваром в дровяной печи.

— Мало ресторанов, где хорошо готовят, — удовлетворённо промурлыкала София, когда на блюде, как на былинном поле боя, остались лишь белые обглоданные кости, страшная драконья голова с выпученными глазами и лохмотья рыбьей шкуры, похожие на куски заржавелых лат.

— Едящие сие не умрут, а будут жить вечно… — согласился Максим.

После греческого кофе наступило сладостное время, когда реальность перестала быть нервной, покой и умиротворение прокрались в душу. Ничто не дрожало и не вибрировало, волны плескались строго по уставу, вперёд и назад, раз-два. Птицы угомонились, ветер не свистел.

«Жить всем осталось меньше десяти часов. Хорошо-то как!» — лениво думал Максим, пытаясь удобнее пристроиться к пластиковому стулу.

Однако рано или поздно всему приходит конец. Гибнут вселенные, исчезают цивилизации, заканчивается обед. Реальность вновь хныкала и требовала заботы, словно блондинка в лапах грабителя.

Катер ожидал их с нетерпеливой дрожью белоснежных боков. София надела шляпку с бежевыми и розовыми полосами. Широкие поля прикрывали её лицо и шею от беспощадного полуденного солнца.

«Будет жарко, как в преисподней, — запоздало сообразил Максим. — Иисус Христос, Спаситель мира, тоже спускался в ад…»

Вулкан оказался похожим на загробный мир, описанный Данте. Мрачный лунный пейзаж дышал жаром. Ни травинки, ни цветочка, лишь оплавленный дочерна грунт. Безжалостное, пышущее огнём светило казалось ближе обычного. Однако, несмотря на яркое солнце, от преобладания чёрного цвета и ядовитых испарений вокруг будто царил сумрак.

Неожиданно он увидел птицу. Та с изумлением оглядывалась вокруг, словно недоумевала, за какие грехи здесь оказалась, затем судорожно взмахнула крыльями и полетела прочь из гиблого места.

Данте оказался прав: ад был плотно заселён. По чёрным склонам, словно присыпанным толчёным углём, вереницей шли толпы вечных странников — туристов. Прежде чем оказаться здесь, их неприкаянные души уже успели изрядно помотаться по планете в поисках возбуждения для зрения и ума. Теперь одни гигантским хороводом торопливо бродили под палящими лучами — куда они спешили? Что искали? Другие, напротив, застыли на ржавых трубах старой пристани, пережёвывая засохший бутерброд. Над причалом висел выцветший плакат с греческими буквами, где, без сомнения, было написано: «Оставь надежду, всяк сюда входящий». Почему они не прячутся в тень? Им хорошо? Думают, что нежатся в аду? Как у Данте:

Вулкан был жив. Об этом говорили струйки дыма, похожие на раскачивающихся привидений, ноги которых прятались в трещинах и разломах. Пахло серой, асфальтом, горелой резиной и ещё какой-то гадостью.

Максим присел и приложил руку к тёплой поверхности: она слегка вибрировала, будто бок спящего монстра. Провёл рукой по пористому камню, словно придирчивый клиент, проверяющий качество уборки. Пыли было изрядно — остров давно не протирали. Но это явно не тот вывод, которого от него ждала напарница. Рядом раздались леденящие, душераздирающие крики — это один из туристов требовал от своих многочисленных детей немедленно отдать спички и перестать поджигать вулкан. Когда все перестали бегать и визжать, участников оказалось намного меньше, чем виделось до этого.

Максим попытался прислушаться к ощущениям. Несмотря на общую враждебность окружающего мира, он не чувствовал немедленной опасности. Видно было, что в ближайшие годы, а уж тем более дни, от вулкана не следует ждать подвоха.

— Что скажешь, эксперт? — заинтересованно спросила София.

— Пока ничего. Мрачно тут, грязно и накурено.

— Слушай, ты настоящий профессионал. Восхищена. А ещё что-нибудь добавишь?

— Истинно говорю: я не чувствую опасности от вулкана, — он помолчал, подбирая слова. — Немедленной опасности. Вот лет через десять…

София кивнула:

— Ага. Я тебя понимаю. Давай для очистки совести ещё пройдём к самому кратеру.

Они двинулись вглубь острова. Почти в его центре виднелась полузасыпанная воронка, похожая на след от авиационной бомбы.

София спустилась на дно, попросив Максима не сопровождать. Он с удивлением заметил, что девушка оживлённо разговаривала с кем-то невидимым. Совещание было недолгим. Наконец вылезла, потопала ногами, стряхивая чёрную пыль.

— И не надо со мной спорить! — обернувшись, крикнула вулкану. Заметила удивлённый взгляд Максима и продолжила: — Думаю, мы можем уезжать. Ты прав, проблема не здесь.

— С кем ты беседовала?