Рыбари и Виноградари - Михаил Харит

Но Максим уже не думал о невежливом поведении животного. Он различил высокого худого парня в светлой рубашке, настороженно и недоброжелательно смотрящего на них.

Парень был смугл и черноволос, глаза возбуждённо горели страхом и безумием. Рот кривился, словно тот собирался заплакать или закричать.

— Привет, — миролюбиво сказал Максим.

— Я не говорить по-английский, — ответил парень. Его глаза бегали в луче фонарика.

— Великий Боже! Надо же. Вот и хвалёная охрана, — горько заметила София. — Оказывается, в секретную зону легко попасть снизу. Только не говори, что ты привёл с собой весь класс…

— Что здесь делаешь? — спросил Максим. Он заметил в руках у парня довольно увесистый свёрток.

— Я не говорить по-английский, — повторял тот.

— Эй! Я вызываю охрану.

Парень тревожно встрепенулся.

— Бинго! Кажется, ты отлично знаешь английский язык, — обратилась к нему София.

Неожиданно малый ринулся куда-то в сторону и исчез в темноте. Там в стене был прорублен узкий тоннель. Потревоженная пыль взвилась в воздух. Максим заморгал, София закашлялась, прикрывая лицо руками, словно от пыли можно было загородиться.

— Я лезу первым.

Максим нырнул в тесный лаз, который через пару метров закончился. Вывалился вперёд, ожидая удара чем-нибудь тяжёлым. Обошлось. Место оказалось знакомым. В центре пещеры виднелся «объект». Рядом с ним суетился странный подросток. Кажется, он пытался что-то отколоть молотком.

— Замри! — закричал Максим страшным голосом.

Он подскочил к парню, молниеносно выбив молоток у того из руки. Но, похоже, было поздно. Тот уже успел ударить по грязной тёмной поверхности.

Появившаяся София зажгла свет.

Подросток поднят руки и быстро заговорил на неплохом английском:

— Не трогайте меня. Мой отец — в охране.

— Археолог долбаный, зачем сюда лез? — строго спросила София.

— Здесь рубины. И бриллианты. Отец сказал, минеральная жила, — голос дрожал, переходя в истерику. Похоже, ему было лет пятнадцать.

— Дурак. Какие бриллианты? — Максим поднял с земли крохотный отбитый камешек. — Это апатит — железная руда.

— Вы врёте! — дурным голосом орал мальчишка.

— Тихо! — вдруг закричала София.

Все замерли.

Неожиданно Максим почувствовал какую-то вибрацию, поднимающуюся от земли. Затем раздался неприятный скрежет, идущий сверху. Звук усиливался и звучал теперь отовсюду. Посыпался вулканический пепел. В нескольких местах стены принялись оседать, словно раздавленные неимоверной тяжестью. Где-то далеко кричали люди, завыла сирена.

— Скорее вниз, сейчас рухнет! — крикнула София, увлекая Максима к лазу в стене.

— Беги к нам! — проорал он парню, но тот пятился, отчаянно мотая головой.

Порода в пещере рухнула. Максим успел нырнуть в туннель, сзади клубилась пыль, её сухие пальцы царапали горло. Глаза запорошило, кашель рвал лёгкие. Вывалился в соседнюю пещеру, хватая ртом воздух. Откашлялся. Здесь пока ещё ничего не рушилось. София отряхивала серые от грязи волосы.

— Не ранена?

— Да нет, наверное…

Они бежали, не глядя по сторонам, и остановились, когда поняли, что вокруг тихо. Ничего не сыпалось и не грохотало.

— Мир ещё цел? — спросил Максим.

София куда-то позвонила. После недолгих переговоров спросила:

— С каких новостей начинать?

— С плохих.

— В зоне серьёзные обрушения. Рухнула крыша. Есть жертвы.

— А хорошие есть?

— Ну, как сказать… Мир, похоже, уцелел. Мы подоспели вовремя. «Объект» аккуратно завален обрушившейся породой. Похоронен. Пусть и дальше спит с миром! И земля ему будет пухом. Ты такой молодец! Селин в восторге.

— А если объяснить чуть поподробнее? — попросил Максим, не потому, что действительно не понимал, а просто было приятно слышать похвалу.

— Начну сначала… Вначале земля была безвидна и пуста…

— Сотворение мира пропусти.

— Хорошо, потом египтяне, греки…

— Тоже пропусти.

— Тогда совсем коротко. Всё произошло из-за того маленького осколка. «Объект», похоже, — важная деталь мироздания. Представляешь, что бы было, если бы дурень отколол солидный кусок, что он, собственно, и собирался сделать? Планета вздрогнула бы. Мы появились секунда в секунду. Твоя удача, как всегда, вовремя.

— Я везунчик, — скромно согласился Максим, но всё же усомнился: — Неужели те несколько кусков, которые мог бы отколоть сумасшедший пацан, колыхнули бы Землю?

— Послушай. Ты бы дёрнулся, если бы какая-то букашка забралась внутрь и отгрызла кусочек твоего сердца или селезёнки? — София остановилась, потом негромко, словно размышляя, добавила: — Впрочем, может быть, дело в другом…

Она не окончила. Принялась отряхивать покрытую пылью одежду. Достала из рюкзачка мокрые салфетки. Одну дала Максу. Протёрла лицо, сразу ставшее золотисто-розовым.

— Напомни, что ты пел про джакузи и шампанское. Самое время сделать пробкой «Бах!». Только не говори, что устал и мама велела тихо спать после обеда.

Лишь через пару часов, когда они откинулись друг от друга и устало отдыхали на влажных простынях, Максим запоздало вспомнил:

— Ты сказала, что дело, может быть, совсем не в парне и его намерении разрушить «объект»…

— Не только в этом, — поправила София. Похоже, она тоже помнила свои слова. — Помнишь, я предположила: чтобы избежать катастрофы, нам надо что-то изменить в мире.

— Разве мы совершили что-то, изменившее мироустройство?

— А ты не догадываешься? — София нежно провела кончиками пальцев по его бедру и вновь уже знакомо покраснела.

В замке за обеденным столом возникла напряжённая тишина, которую явно требовалось чем-то заполнить. Сострадание во взглядах исчезло. Теперь все смотрели на избранную четвёрку не только с интересом, но и с удивлением и настороженностью, как смотрят на туристов, гуляющих глубокой ночью в порту Марселя. Даже у металлических рыцарей забрало заметно отвисло.

Но барон Анри не дал паузе затянуться.

— Мы закончили с официальной частью, — провозгласил он, оглядывая всех бедовыми мальчишечьими глазами. — И переходим к весёлой и неофициальной. Сегодня — большой праздник.

— Какой? — послышались вежливые голоса.

— «Вэ-Дэ-Вэ». Языческий праздник Древней Руси.