В обратную сторону - Лана Мейер

находиться. Или мне стоит напомнить, кому принадлежит контрольный пакет акций?

— Твоя правда, — насмешливо капитулирую, поднимая вверх руки. — Ты здесь самый главный босс. Прости, что помешал работать в поте лица на благо компании. Смотрю, совсем себя не бережешь. Даже ночью трудишься. И как успехи?

— Очень смешно, — раздражается она, медленно выбираясь из своего укрытия.

Теперь мы стоим напротив друг друга. Между нами только стол, и он вряд ли является существенной преградой, если я вдруг решу использовать его не по назначению. А именно эта развратная мысль засела в моей голове, стоило нам с Элей встретиться взглядами.

Две недели, две долгие недели без этих радужных глаз и податливого тела, по которому я успел дико соскучиться. Отчаянно, до одури скучал по ее чувственному смеху, дурманящему запаху, нежным сладким губам, вкусу кожи, по нашим украденным тайком часам, когда мы прятались от всего мира за стенами съемной квартиры и забывали… абсолютно забывали счет времени. Для нас его просто не было, а обездушенные чужие стены казались самыми уютными и теплыми… согретыми нами.

Вот это я встрял опять. Еще чуть-чуть и стихи писать начну. Сам не заметил, как снова подсел, словно мальчишка. Или так и не сумел соскочить? Что же в тебе есть такого, Элина Абрамова? Почему я никак не могу выкинуть ее из головы? И стоит ли пытаться? Зачем, если она так близко и нуждается во мне не меньше.

Заметив мой оголодавший взгляд, жадно блуждающий по ее точенной фигурке, Эля в защитном жесте складывает руки на груди и недовольно хмурит брови.

— Шикарно выглядишь, — выдаю севшим голосом. Костюм для пробежки из короткого топа и бриджей сидит на ней просто идеально. Нет, я нисколько не утрирую. Выбор одежды и правда идеален для того, чтобы быстро ее снять.

— Иди к черту, Коваль. На меня твои издевки не действуют, — фыркает Эля, но судя по голубым искрам в ее глазах, она злится. Еще как злится.

— Где ты углядела издевку? — искренне недоумеваю.

— Да, Коваль, я с пробежки. Извини, если оскорбляю твой утонченный эстетический вкус своим непритязательным видом, — дерзит Абрамова. — Я не собираюсь отчитываться зачем, во сколько и в чем приехала в офис. Это не твое дело, Дим.

— Правильнее сказать не «приехала», а прибежала, — широко улыбаюсь я, отлично понимая, что добежать от ее квартиры до офиса нереально, если, конечно, она не профессиональный бегун.

— Может, ты все-таки выйдешь из кабинета? — пытается выпроводить меня Абрамова. Нет, детка, мы так не договаривались.

— Может, все-таки расскажешь мне по большому секрету, что тебя сюда привело? В половину первого ночи? — взглянув на настенные часы, уточняю я.

Эля молчит, поджав губы. Ясно-понятно. Забастовка.

Я бы даже повелся и ушел, хлопнув дверью, но за всей ее внешней бравадой отчетливо читается подавленность. В устремленном на меня взгляде малахитовым блеском сверкают боль и уязвимость. Она и правда хочет меня выпроводить, но только для того, чтобы я не разглядел, в каком Эля отчаянии.

— За мужем шпионишь? — спрашиваю напрямую, окинув ее подозрительным взглядом.

Элина пренебрежительно передергивает плечами и демонстративно поворачивается ко мне спиной, подходит к окну и, раздвинув пальчиками жалюзи, смотрит на ночную Москву. Вид отсюда, кстати, неплохой. Особенно ночью. Можно с лёгкостью залипнуть, забыв обо всем насущном, глядя на ночные огни… или заразиться бессонницей, которой неизлечимо болен этот город.

— Если хочешь о чем-то узнать, можешь спросить у меня, — участливо произношу я.

— Не понимаю, о чем ты, — холодно отзывается Абрамова.

— Все ты понимаешь, Эля. Я же не идиот.

— Ты не идиот, Дим, — глухо соглашается она. — Но ты — последний человек, с которым я захотела бы обсуждать свою личную жизнь.

— Еще две недели назад ты была со мной предельно откровенна.

— Две недели назад мы все друг другу сказали и поставили точку, — передёргивает Эля.

— В который раз? — с горечью уточняю я. — Но речь сейчас не о нас, а о тебе. Ты можешь мне доверять, детка. Что случилось?

— Ничего, — опустив голову, едва слышно отвечает Эля. — А доверять в этом мире нельзя никому. Даже себе.

— Он соврал тебе, что уехал в командировку? — в лоб озвучиваю свое предположение, и застывшая поза Элины подтверждает мои догадки. — Как ты узнала?

— Андрей сказал, что летит в Красноярск. У нас там есть объект… — ее голос срывается.

— Есть, — подтверждаю я.

— Даня снова простыл, и я не смогла ему дозвониться, — взяв себя в руки, продолжает Эля, — набрала номер секретарши, хотела спросить, может, он еще не долетел, а она так глупо прокололась… Сказала, что в Краснодарском офисе какие-то проблемы со связью.

— В Краснодаре у нас тоже есть объект, — замечаю, осознавая, что мои слова вряд ли ее утешат.

— Я позвонила в оба офиса, и его там нет и не ожидается, — горько бормочет Элина. — А потом поехала сюда, собиралась залезть в его почту и посмотреть переписки. Свой личный ноут он забрал….

— А ты знаешь пароль?

— Я сама его придумала.

— Раз он не сменил пароль, значит, доверяет тебе.

— Нет, он просто считает себя виртуозным лжецом, как и ты, — тон ее голоса снова неуловимо меняется. — Можешь теперь посмеяться, Коваль. Вот такая я дура.

— Ты не дура, Эля, — возражаю я.

— Дура, Дим, — упорно настаивает она.

Ей, конечно, виднее, но я не согласен. Бесшумно приблизившись, я осторожно кладу ладони ей на плечи и привлекаю к себе.

— Ты прав, я прячу голову в песок. Гораздо легче закрыть глаза на очевидное, чем попытаться что-то изменить.

Вот он мой счастливый билет, шанс на миллион и, возможно, единственная возможность использовать ситуацию в свою пользу. И надо то поддержать в Эле уверенность, что ее муж лжец и предатель, после чего принять ее свои любящие объятия и забрать навсегда. Вот только роль утешителя и запасного аэродрома ничуть не лучше участи вибратора.

— Когда ты рассказал мне про Астафьеву и переписки с няней, я спросила у Андрея, — признается Эля, поддавшись внезапному порыву откровенности. — Он подтвердил, что Юлиана действительно работает в офисе Пермского подрядчика, но отрицал, что имеет отношение к ее переводу, и заверил, что они ни разу не пересекались во время его рабочих визитов, а про Настю Андрей долго смеялся, показал мне все ее сообщения, где она откровенно предлагала ему определенного рода услуги. Бесплатно, по большой симпатии. Представь себе, какой невероятный аттракцион щедрости. И как он устоял?

— Ты шутишь, это хорошо, — массируя напряженные плечи, отмечаю вслух.

— А что мне остается? — с горечью бросает Эля. — Я ему поверила. Не тебе.

— Может быть, это правда? —