Секреты - Лесли Пирс

Комната была очень неприбранной, пол усыпан кусочками оберточной бумаги и разбросанными игрушками. Хонор заметила рождественскую елку в нише и подумала, что Адель отлично постаралась, так как она была красиво украшена.

— Кто вы? — возмущенно выпалил Ральф, вскакивая с кушетки. — И как вы смели войти сюда без приглашения?

По изумлению на лице Эмили Хонор поняла, что она еще не узнала старую подругу своей матери.

Хонор смерила Ральфа взглядом, отметив, что он точная копия отца в его возрасте.

— А ты не изменился, — сказала она с сарказмом. — Ты еще мальчиком был очень грубым. Я миссис Харрис, подруга твоих покойных бабушки и дедушки, а еще я бабушка Адель.

Майлс выпрыгнул из своего кресла.

— Послушайте, — неистовствовал он, — Адель мы уволили, у нас не было другого выхода, она была крайне дерзкой, поэтому, если вы пришли просить оставить за ней место работы, вы зря теряете время.

— Не в моей натуре кого-то просить, — чуть игриво возразила Хонор. — Я пришла сюда сказать вам, что думаю о вас, и забрать ее вещи и причитающуюся ей плату.

Эмили выглядела пораженной.

— Миссис Харрис! — воскликнула она, и ее маленькие ручки затрепетали от возбуждения, когда до нее дошло, что это давнишняя подруга ее матери. — Мы так много лет не виделись. Ну почему же Адель не сказала мне, что она ваша внучка?

— Разве вы обращались бы с ней с большим уважением и добротой, если бы знали? — спросила Хонор, вопросительно подняв одну бровь. Она подумала, что годы были более милосердны к Эмили, чем к ней. Ее волосы сохранили свой богатый оттенок, и цвет ее лица был по-прежнему фарфоровым. Но замечание Адель по поводу того, что она выглядела как фарфоровая кукла, было верным — ее голубые глаза казались стеклянными и словно пустыми, и губки были надутыми, как у маленькой девочки.

Хонор подумала, что ее небесно-голубая двойка с оборочками вокруг шеи не соответствовала ее возрасту, и все же она почти не изменилась с тех времен, когда только родила в 1913 году.

— Тебе должно быть стыдно, Эмили, — продолжала Хонор. — Адель пришла и помогала тебе, когда никого другого не было, именно так, как я часто помогала твоей матери. Она нигде не обучалась этому и узнавала все только от меня, и все-таки она управляла этим домом, и управляла хорошо. Она была тактичной, преданной и доброй с тобой. И ты позволила своему мужу ударить ее и выставить в сильный дождь.

— Но послушайте, — вмешался Майлс, — вы не можете просто так сюда ворваться и побеспокоить нас на Рождество. Девочка была неслыханно груба. Бог знает, что она уже наговорила моей жене в прошлом. У меня не было выбора, и мне пришлось ее уволить.

— Вы не имели на это права, она работала на вашу жену, а не на вас. Адель просто защищалась, — бросила ему Хонор. — А вы, Майлс Бэйли, хам.

Она принялась ядовито отзываться о худших сторонах служения Адель в их доме, не забывая ничего. Каждый раз, когда Ральф или Майлс пытались заставить ее замолчать, она вываливала на них еще больше. Эмили начала плакать, и Хонор напустилась на нее.

— Ну правильно, плачь, — прошипела она. — Это все, на что ты годишься. Адель тебя кормила, убирала за тобой, готовила, шила, гладила, стирала и даже ушла из своего дома, чтобы присматривать за тобой. И она ни разу не разболтала соседям про тебя, ничего не украла, ничем не воспользовалась. Посмотри на это дерево! Она сама его украсила, без всякой твоей помощи, а еще наготовила и убрала до блеска дом к Рождеству. А что ты сделала взамен? Ничего! Ни рождественского подарка, ни слов похвалы. Ты позволила вытолкнуть ее в дождь даже без пальто зато, что она уронила супницу.

Хонор видела, какой эффект она произвела на всех троих. Эмили была бледна и дрожала, Ральф не верил своим ушам, что у кого-то хватило наглости разговаривать с его родителями в таком тоне, а Майлс весь надулся от ярости. Зная, что у них, вероятно, было несчастное Рождество, поскольку им никто не прислуживал, Хонор надеялась, что ее приход и стычка с ними сделает его худшим в их жизни. Но она еще с ними не закончила, у нее разыгралась кровь и она велела принести вещи Адель из ее комнаты и плату за две недели вместо предупреждения об увольнении.

Майлс вышагивал по комнате, будто он был в зале суда и свидетельство, которое он только что услышал, было сплошной ложью.

— Я считаю все это совершенно невероятным, — сказал он. — Скажите мне, миссис Харрис, если положение Адель в качестве горничной было таким ужасным, как вы заявляете, почему она не ушла?

— В этом мире есть некоторые люди, которые позволяют сочувствию возобладать над здравым смыслом, — резко сказала Хонор. — Адель боялась уйти в страхе, что с Эмили может что-нибудь случиться. И более того, она не хотела, чтобы Майкл беспокоился или прерывал свою учебу.

— Ах, вот в чем все дело, — мерзко хмыкнул Майлс. — Она положила глаз на моего сына, не так ли?

— Какая чушь, — фыркнула Хонор. — Они были друзьями задолго до того, как она пришла сюда работать, и, в сущности, она пришла сюда, оказав ему услугу. Но она почти не видела его с того времени, и Эмили может это подтвердить. И не смейте намекать, что моя внучка каким-либо недостойным образом повела себя с вашим сыном, иначе вы очень сильно рискуете.

Его лицо еще больше побагровело, если это вообще было возможно, он достал кошелек, вынул оттуда пару банкнот и сунул ей.

— Возьмите это и ее вещи и уходите, — сказал он.

— Сначала я хочу услышать извинения, — сказала Хонор, беря деньги, но стоя на своем. — И обещание, что миссис Бэйли даст ей хорошую рекомендацию.

— Конечно, я дам ей рекомендацию, — сказала Эмили, вдруг снова разволновавшись, и ее голубые глаза наполнились слезами. — Но мне бы хотелось, чтобы Адель вернулась работать. Я совсем не знаю, что буду делать без нее.

— Она не может вернуться, ты, глупая женщина, — выпали Майлс. — Я найду тебе кого-нибудь еще.

Хонор резко посмотрела на мужчину. У него не было такта, он был грубиян и ханжа и настолько преисполнен чувством собственной правоты, что было неудивительно, что он крепко стоял на ногах в жизни.

— А извинения? — сказала она, подняв одну бровь и уставившись на него с самым строгим видом.

— Ну хорошо, извините, я погорячился, — пробормотал он, избегая смотреть ей в глаза. — Но сейчас уходите, пожалуйста, у нас было самое худшее Рождество, мои внуки и невестка расстроены, а Майкла весь день нет.

Хонор ликовала.

— Все было бы совсем по-другому, если бы вы обошлись с Адель как с человеком, — сказала она вкрадчиво, прежде чем повернуться к двери. — Я вас не буду сейчас беспокоить по поводу одежды, только возьму ее пальто из кухни. Я уверена, что Майкл завтра сможет занести нам остальное.

— Только не Майкл, — возразил Майлс. — Я не хочу, чтобы он когда-либо снова приближался к вам. Ральф или я, кто-то к вам заедет.