Рассвет наступит незаметно - Людмила Мартова

– К счастью, произошедшее с ней не характеризуется словом «беда». Это всего-навсего неприятность, последствия которой она переживет довольно быстро. Если для того, чтобы вылечить разбитое сердце, надо было уехать в Малодвинск, что ж, это не такая уж и большая цена.

– А я рад, что вы уехали с дочерью, – Погодин вдруг улыбнулся, – потому что иначе мы бы с вами не встретились. А что касается моей истории, то это одно из правил, которые ты принимаешь, когда вступаешь в игру. Разведчики выполняют работу, которая, так или иначе, ломает судьбы и детям, и их родителям. И этот груз мне придется нести до конца жизни, хотя это вовсе не значит, что он совсем уж невыносим. При нынешних технологиях связи мы регулярно общаемся. И если я всю свою жизнь прожил вдали от своих родителей, то жизнь просто закольцовывает это в отношении моих собственных детей. К счастью, недостатка в родительской любви они никогда не испытывали, необходимое отцовское воспитание получили, да и Линн теперь будет рядом с ними. Ничего страшного. Живем дальше.

За разговорами они дошли до Ксениной квартиры. Забежав в дом, она убедилась, что Мила сладко спит, даже не заметив ее отсутствия. Вот и хорошо. Оставив дочке записку, что она с Погодиным, Ксения прихватила запас продуктов, необходимый, чтобы на скорую руку испечь хотя бы шарлотку к чаю, раз уж не получилось с пирогами, и снова выскочила на крыльцо, где ее терпеливо дожидался сосед. При виде ее он сделал шаг, подхватил ее, ступившую с крыльца на дорожку слегка потрескавшегося от времени асфальта, прижал к себе так крепко, что она невольно пискнула, накрыл своими губами ее.

«Если он опять от меня откажется, я умру», – отчетливо успела подумать Ксения.

Андрей Погодин и в этот раз оторвался от ее губ, отстранился, но лишь для того, чтобы внимательно посмотреть ей в глаза.

– Пошли? – просто спросил он.

Она молча кивнула.

* * *

Ощущение дежавю было таким сильным, что Андрей с силой зажмурился и распахнул глаза, словно надеясь, что увиденная картина исчезнет. Но нет, подвал зиял разверстым люком, более того, в нем горел не выключенный неизвестным злоумышленником свет. Если сейчас окажется, что там внизу опять лежит кто-то с проломленной головой, то это будет, пожалуй, уже даже смешно.

– Что случилось? – прошептала стоящая за его спиной женщина.

Войдя в комнату и увидев открытый люк, он застыл, не давая ей пройти внутрь. Так требовали въевшиеся в плоть и кровь требования безопасности.

– В моем доме опять кто-то побывал.

– Опять? Что это значит?

– Это значит, что два дня назад я, вот так же вернувшись домой, обнаружил здесь следы произведенного обыска, а в подвале – свалившегося с лестницы человека с пробитой головой.

– Мертвого? – Пожалуй, в ее голосе не было ужаса, только деловитое любопытство.

– Нет. Он в коме, в больнице. Так что спросить, что именно он тут забыл, невозможно.

– Может быть, это тот же самый человек, который влез и к нам с Милой?

– Нет, кто влез к вам, я знаю. Стойте здесь, я посмотрю, есть там кто-нибудь или нет.

К чести Ксении, она не стала спорить, восклицать или охать. Послушно осталась стоять в дверном проеме, не собираясь создавать лишних проблем. Больше всего полковник Погодин ценил в женщинах уместность. Редкое качество, которым, по его наблюдениям, обладали немногие. Одеться соответственно случаю, сказать нужные слова или, наоборот, промолчать вовремя, появиться в тот момент, когда тебя ждут, и уйти в тень, если сейчас ты некстати, вот так стоять в стороне, не задавая вопросов и не мешая делать мужскую работу, – во всем этом и заключалась уместность. Когда-то она была присуща Алине, а вот Линн с годами ее потеряла. Кстати, странно: что она делала в Малодвинске неделю назад и почему не объявилась? Впрочем, ладно, об этом можно подумать позже.

Не отвлекаясь больше на посторонние мысли, Погодин медленно подошел к открытому люку, из которого не раздавалось ни звука, лег на живот и аккуратно свесил голову вниз. Никого. Поднявшись, он легко спрыгнул в подвал, благо его высота это позволяла, доски пола мягко спружинили под ногами. Ожидая возможного нападения, Андрей быстро выпрямился, привычно стукнувшись головой. Да когда же он уже запомнит, что здесь низкие потолки?

Подвал был совершенно пуст. Остатки хлама, который Погодин все собирался поднять наверх и вывезти на свалку, были окончательно разломаны и свалены в кучу. Да, здесь совершенно точно опять что-то искали. Но нашли ли? Вряд ли. Не доверяя лестнице, он подтянулся и рывком перекинул свое тело через край люка. Ксения Королева находилась там же, где он ее оставил, – в дверном проеме. Молодец, какая же она молодчина.

– Ложная тревога, – сказал ей Погодин и улыбнулся. При взгляде на нее ему вообще постоянно хотелось улыбаться, словно он был не пятидесятилетним полковником службы внешней разведки, а двадцатилетним студентом. – Кто-то тут был, но уже ушел.

– Повезло, что этот человек или эти люди приходили, когда вас не было дома, – сказала Ксения и зашла в комнату. Уместность! Да, уместность. – Иначе он или они могли бы причинить вам вред.

– Везение тут ни при чем, – ответил он рассеянно, – этот человек (почему-то мне кажется, что он был один), скорее всего, следил за домом – и пробрался сюда именно тогда, когда я ушел. И вот эта слежка не нравится мне гораздо больше, чем, собственно, навязчивые попытки обшарить мой подвал.

– Вы знаете, что там ищут?

– Подозреваю, что осколок Варлаама, – усмехнулся он, – а еще жутко ценную икону Богоматери Одигитрии.

– Но мы же нашли ее у Вики в рюкзаке. Она вовсе не пропала.

– Мы нашли маленький, хотя и довольно дорогой сувенир. А вот та икона, о которой я говорил следователю Поташову, имеет очень большую историю и огромную, по нынешним меркам, цену. Вы прочитали книги Валевского?

– Нет, не успела. – Голос Ксении звучал слегка виновато.

– Конечно, читать про шпионов интереснее, – слегка сыронизировал он. – Тогда давайте сделаем так: мы будем готовить завтрак, и я вам обо всем расскажу. Дело в том, что вы знаете не все, а я обещал делиться информацией, раз уж мы деловые партнеры и ведем общее расследование.

Ему показалось, или лицо у нее чуть вытянулось, словно она надеялась на что-то другое? Признаться, Погодин понимал ее чувства. Больше всего на свете ему хотелось отправиться с этой женщиной в постель и часа два вытворять там всяческие безобразия, а уже только после этого готовить завтрак. Впрочем, он был бы совершенно не против, если бы после всего того, что он намеревался с ней сделать, завтрак готовила она, а он бы поспал минут сорок.

Вот только все эти мечты в данный момент сбыться не могли – вокруг происходило что-то непонятное, а потому опасное. Значит, расслабляться нельзя. Не по правилам. Впервые в жизни полковник Погодин был готов послать правила куда подальше. Но знал, что не сделает этого. Он шагнул к Ксении, притянул ее к себе, зарылся носом в ее волосы, от которых изумительно пахло какими-то травами.