Рассвет наступит незаметно - Людмила Мартова

Она вдруг замолчала, словно не в силах продолжать дальше. Впрочем, подобная чувствительность была совсем не в ее стиле, и Погодин, которому хотелось до конца во всем разобраться, довольно бесцеремонно спросил:

– Что ты, Алина?

– Я вдруг подумала, что совершаю ошибку, – выдавила она. – Я решила дать себе еще немного времени подумать, ведь не собирался же ты сидеть в Малодвинске до морковкина заговенья? Поэтому я просто села в машину и уехала обратно. Вот и все. Я не знала, кто эта девушка, и, разумеется, не имею ни малейшего отношения к ее смерти.

– Но спустя неделю ты приехала второй раз…

– Да, я приехала снова. – Алина упрямо вскинула подбородок. – Я поняла, что у нас нет другого выхода, кроме как развестись. И, несмотря на то что мне дорог наш брак, дети мне важнее. А ты не объявлялся и не собирался возвращаться, поэтому я снова отправилась сюда, правда, уже самолетом через Вычегодск. Тысяча километров за рулем по нынешним дорогам оказались испытанием, которое я не хотела повторять.

– Давай я подпишу бумаги, – сказал Погодин, которому все было совершенно ясно.

Она протянула ему папку, он уселся за стол, внимательно, хотя и быстро, просмотрел текст, чтобы убедиться, что все внесенные им накануне правки учтены.

– Не доверяешь? – с усмешкой спросила Алина.

– Проверяю, – спокойно ответил он, поставил размашистую подпись везде, где это требовалось, аккуратно сложил листы обратно, захлопнул папку и протянул Алине. – Все. Больше от меня ничего не требуется. Развод в Москве оформишь сама. Счастливой дороги.

– Ты что, даже не попрощаешься со мной? – В голосе жены, почти бывшей, прозвучали близкие слезы. Он никогда не видел, чтобы она плакала.

– Если я успею вернуться в Москву до твоего отлета, то, разумеется, попрощаюсь, если нет, то, кажется, мы все уже друг другу сказали. Алина, я не сержусь, не обижаюсь и все понимаю, просто у меня совсем мало времени.

– Я даже понимаю почему, – с вызовом сказала она и снова посмотрела на Ксению. – Я почти съела себя поедом за то, что фактически тебя предаю, Погодин, но оказывается, ты это сделал первым.

– На первый-второй мы, пожалуй, рассчитываться не будем, – сказал он. – И дешевую мелодраму разыгрывать тоже. Если ты не заметила, то тут есть и другие люди.

– Да все я заметила. – Алина пошла к выходу из кабинета. – Я все-таки отправлю тебе СМС со временем своего рейса. Вдруг ты захочешь что-то передать детям? До свидания, Андрей.

– Хорошо, – легко согласился он. – До свидания.

Закрылась дверь, окончательно отрезая от Погодина его прошлое. Почему-то сейчас он не чувствовал по этому поводу никаких сожалений, только свободу. Ставшая привычной душевная боль куда-то ушла, а заполнившая ее место энергия бушевала, требуя немедленного выхода. Из-за своего стола деликатно покашлял Васин. Видимо, ему было неудобно от сцены, нежданным свидетелем которой он стал, но Погодина не волновали такие мелочи.

– Простите, Олег Иванович, – сказал он. – Мне нужно было с этим разобраться, чтобы не оставлять за своей спиной нерешенную проблему. Кроме того, я искренне не понимал, что такого моя жена могла обсуждать с Викторией Угловской. Их встреча не укладывалась ни в какую схему.

– И что теперь?

– Теперь мне нужно сделать несколько телефонных звонков. Вы не против, если я приглашу к вам в офис следователя Поташова и еще вашего заклятого друга Соболева? Мне кажется, вам всем будет интересно услышать, что именно я расскажу.

– Я уже сказал, что мой офис полностью к вашим услугам.

– Андрей, ты знаешь, кто убил Вику? – спросила Погодина Ксения, когда он закончил разговаривать. Теперь оставалось только ждать.

– Да, знаю.

– А почему, тоже знаешь?

– Тоже. Потерпи немного, Ксюша. Совсем недолго. Малодвинск город маленький, я думаю, что обоим нашим гостям понадобится не более десяти минут, чтобы очутиться здесь.

Он ошибся всего на две минуты. Александр Соболев вошел в офис Васина через восемь минут, Михаил Поташов – через двенадцать. Разницы во времени как раз хватило на то, чтобы два бизнесмена, мецената и отца города перестали смотреть друг на друга волком из-за украденной папки.

– Андрей Михайлович, общение с вами стало занимать у меня довольно много времени, – заявил следователь, входя в офис Васина. – По телефону вы сказали, что у вас есть важная информация. Могу я уточнить, почему вы не сообщили мне ее, когда мы виделись утром?

– Утром я еще про это не знал, – пожал плечами Погодин. – Уже после того, как мы расстались, мы с Ксенией съездили на земельный участок Валевского, а Александр Николаевич, – он церемонно кивнул в сторону Соболева, – раздобыл мне ответ на один важный вопрос, который окончательно поставил все на свои места. Должен сказать, что все, что я сейчас скажу, является…

– Плодом вашего воображения?

– Результатом логического анализа. – Андрея было трудно смутить какими-то там нелепыми колкостями. – Искать доказательства вам придется самому, уважаемый Михаил Сергеевич. Впрочем, я знаю, где найти некоторые из них. Итак, здесь собрались все заинтересованные в расследовании смерти Вики Угловской лица, поэтому, с вашего позволения, я начну свой рассказ.

В жизни Николая Петровича Валевского была одна непреходящая ценность – Анастасия Угловская, любовь к которой он пронес через всю жизнь. Из-за предрассудков, связанных с проклятием Варлаама, Анастасия отказывалась связывать со школьным учителем свою жизнь, но он все равно был рядом, помогая ей, а позже ее внучке, рано оставшейся сиротой.

К сожалению, больших богатств старый учитель не нажил. Став в старости слабым и немощным, он переехал в интернат для пожилых людей и продал свою квартиру, чтобы оплачивать там VIP-палату. Конечно, Вике он помогал как мог, но лишних денег у него не было, поэтому девушка была вынуждена рано начать работать и заботиться о себе самостоятельно.

Деньги на содержание в интернате подошли к концу, и Валевский выставил на продажу последнее, что у него оставалось, – заброшенный земельный участок, на котором почти сто лет назад был окончательно уничтожен Успенский собор, позже воссозданный совсем в другом месте. Расположенная на отшибе земля была никому не нужна, и перед Валевским встала печальная перспектива лишиться интернатовских привилегий, если бы не директор социального заведения Сергей Сыркин, оплативший полугодовое пребывание старика в интернате. Именно он занимался продажей участка, и из-за того, что здоровье Николая Петровича совсем пошатнулось, старый учитель через нотариуса оформил завещание, по которому земля отходила Сыркину. В случае внезапной смерти Валевского это компенсировало затраты.

Параллельно со всей этой историей Николай Петрович неожиданно сблизился с бизнесменом Соболевым, крайне заинтересованным в поиске древней, очень ценной иконы, пропавшей из Успенского храма одновременно с куском разбитого колокола. Если бы икону удалось найти, то это враз решило бы и вопрос с долгом Сыркину, и обеспечило бы будущее Вики. Конечно, икону Соболев и Валевский собирались передать в дар Малодвинску, но и положенных двадцати пяти процентов клада при баснословной стоимости иконы хватило бы за глаза. Проблема была только в том, что Валевский, на протяжении многих лет занимавшийся историей колокола, так и не нашел никаких его следов, а потому в успех новых поисков не очень верил.