Звезды – холодные игрушки - Сергей Лукьяненко

Я торопливо набросил куртку на колени.

– Не шевелиться! – велел алари. Подошел ко мне, схватилкуртку и быстро обшарил передними лапами карманы. Там ничего не оказалось, ноон еще проверил подкладку, швы и лишь потом вернул одежду. Я прикрыл наготу исказал:

– Верните мои вещи.

– Нет.

– Я отказываюсь общаться и отвечать на ваши вопросы.

После короткой паузы алари что-то спросил у людей. Видимо,те посоветовали ему не противиться.

Второй алари появился очень быстро. Он принес мне шорты изблестящей серебристой ткани. Женщина снова отвернулась, я быстро натянул их,хотел было вернуть куртку мужчине, но тот покачал головой. Видимо, этоозначало, что можно оставить ее. Я надел куртку, застегнул на все пуговицы, также, как ее бывший хозяин. Спросил у алари:

– А где моя остальная одежда?

– Какая одежда?

На меня как будто озарение нашло. Глядя на людей, я началперечислять:

– Обувь, носки, брюки, рубашка, свитер, майка, трусы, юбка инагрудная повязка.

У Алари задергался кончик остренького носа.

– Ты надеваешь все это сразу?

– Не знаю. – Я задумался. – Нет. Нагрудная лента – это частьженского туалета.

– У тебя было только это. – Алари протянул лапу к шортам. –Ты удовлетворен? Готов к сотрудничеству?

– Да, – решил я.

– Ты обвиняешься в преступлении. Ты уничтожил наши корабли.

Корабли!

Звезды и планеты!

Космос.

Я летал, действительно летал. Но не сам, а в корабле.

– Не помню, – признался я. – Не помню.

– Как называется твоя планета?

Я даже зажмурился, пытаясь вспомнить. Я очень хотел найти впамяти это слово. Не для алари, для себя…

– Не знаю.

– Эти существа, – алари кивнул на людей, – твоисоплеменники?

– Может быть…

– Их планета называется Земля. Это тебе что-то говорит?

– Земля – это мягкий слой почвы.

– Ответь на вопрос.

Земля, – повторил я мысленно. Земля.

– Нет.

– Сейчас – период отдыха. Но мы еще вернемся и продолжимобщение, – сказал алари. – В мое отсутствие ты можешь передвигаться по всемупомещению.

Какая щедрость!

– А как называется эта планета? Где мы находимся?

– Это корабль, – помолчав, сказал алари. – Всё. Я должендумать.

Он что-то сказал людям на незнакомом языке, и те с явным сожалением,бросая на меня сочувственные взгляды, стали выходить.

Значит, они здесь не многое решают.

И для них алари – не-друг. Это очень печально. Не-друзъядолжны становиться друзьями.

Я был уверен, что за мной наблюдают. Поэтому осматриватьпомещение пришлось очень долго – прохаживаясь взад-вперед, останавливаясь,чтобы растереть ноги, приседая. Пусть думают, что я восстанавливаю подвижность.Это, кстати, тоже полезно.

Я на корабле – большом корабле, очевидно. Мой корабль былменьше. Возможно, он находится где-то рядом.

Шансов, конечно, мало. Но я должен их использовать.

Что у меня есть, кроме собственного тела?

Шорты и куртка. Шорты мне ничем не помогут, разве чтонарвать из них полоски, свить веревку и удавиться. Куртка… Плотнаятемно-голубая ткань, мягкая подкладка, какие-то эмблемы с незнакомыми символамии знаками чужого языка. Застегивается на пуговицы, а еще есть крошечные кусочкиметалла, тянущиеся под пуговицами, по полам. Тоже застежка? Очень похоже, воттолько как ее застегнуть… Видимо, это форма. Тоже бесполезна… стоп. Я покрутилв пальцах кончик шнурка, пропущенного по низу куртки. Слева и справа шнуроквыходил из маленьких металлических колечек. Ага, это чтобы затянуть ее напоясе. А ведь полезно!

Я продолжил бродить по камере, разминая пальцами узелок нашнуре. Потом развязал его и стал осторожно вытягивать с другой стороны куртки.Это заняло минут десять – куртка начинала топорщиться, приходилось ееоправлять, стараясь делать все как можно неприметнее для возможногонаблюдателя. Наконец мои усилия увенчались успехом. Шнурок выскользнул, и вкулаке, куда я его прятал, оказался почти метровый отрезок прочной веревочки.

Очень славная удавка.

Я не сомневался, что могу справиться с алари голыми руками.Судя по следам на моем теле, я уже выдерживал такой бой и нанес мохнатымнемалый урон. Не зря же они так перестраховываются.

Теперь остается люк.

Самому мне его не открыть. Значит, придется просить обуслуге самих алари. Тот, первый, с черной шерстью, сказал что-то о «периодеотдыха». Возможно, по этому поводу охрана уменьшена? Может быть, меняконтролирует только одно существо?

Вступив на зыбкую почву предположений, я сразу утратилуверенность. Если я и впрямь кажусь им настолько опасным, то охранников должнобыть несколько. Но ведь был еще и бой в космосе? «Разрушения». Часть существможет заниматься ремонтом корабля… А сколько всего их может быть на корабле?Двое, шестеро, десять, сто?

Моя решимость таяла с каждой секундой. И я пересталколебаться.

– Мне надо удалить отходы! – сказал я в потолок. – Горшоктащите!

К моим потребностям они относятся довольно внимательно. Впрошлые разы серый алари появлялся быстро, я успевал досчитать лишь додвадцати.

Десять… двенадцать… восемнадцать… двадцать…

Они оказались чрезмерно пунктуальны.

Люк открылся, и алари с ночным горшком в руках вступил вкамеру. В следующее мгновение я повалил его на пол и захлестнул удавку на шее.Судно с грохотом упало на пол.

– Кто контролирует камеру? – крикнул я, на миг затягиваяшнурок. Одну ногу я держал в проеме люка – на всякий случай, чтобы ему невздумалось закрыться.

– Я… – нормальным, совсем не придушенным голосом ответилалари. Может, слабо прижал? Рывок – существо, придавленное коленом к полу,захрипело и так же громко произнесло: – Нет…

Видимо, этот гадкий нарост на шее, откуда выходят звуки, независит от дыхания.

Немного ослабив нажим, я спросил:

– Кто еще?

Молчание. Ничего, это тоже ответ. И мне он нравится.