Город лжи - Алафер Берк

— Десять лет назад наверняка брал меньше.

— Восемьдесят пять, если быть точным.

— Для матери-одиночки, работающей няней, это дорого.

— Безумно дорого.

Постукивая ручкой по столу, Элли размышляла, что все это значит.

Воскресенье, 28 сентября

2.45

— Ми-и-ленькая.

Придурок в черном кожаном пиджаке, насквозь пропахший одеколоном «Поло», таращился на грудь Элли, подошедшей к двери в клуб. Очевидно, из-за недосыпа она, выскочив из дома, недостаточно хорошо застегнула молнию своей кофты с капюшоном.

— Да и ты ничего, — ответила она, ткнув пальцем в мягкие мышцы у него на груди. — Где мой брат? Джесс Хэтчер. Ростом с тебя, но килограммов на сорок легче.

— Такой же хитрожопый, как ты, только менее смазливый?

— Он самый.

— Видел его в подсобке с одной из девчонок минут десять назад. Зная твоего братца, я бы посоветовал сначала постучать.

Несмотря на протесты сестры, Джесс ухитрялся примерно раз в месяц под каким-нибудь предлогом вытащить ее в это место. Поскольку он работал здесь с марта, по прикидкам Элли, это был ее седьмой визит во «Флюиды». Много лет Джесс был летуном, неспособным задержаться на одной работе. Лишь один раз до этого он застрял на три месяца в одной забегаловке в Одежном районе,[49]работал поваром на блюдах быстрого приготовления, да и то из чувства вины, поскольку эту должность нашла ему Элли. В среднем же его хватало на несколько недель.

Но по причинам, которые так и оставались недоступными пониманию Элли, этот низкопробный, залитый неоновым светом стрип-клуб на Вестсайдском шоссе, с патлатыми музыкантами и их грохочущей музыкой в стиле восьмидесятых, пробудил все лучшее, что было в ее брате. «Флюиды» с их беспорядочно-причудливой обстановкой в стиле ретро стали тем пространством, где Джесс казался разумным взрослым, а толпы юристов и фондовых менеджеров, буйствующих на холостяцких вечеринках, выглядели непредсказуемыми идиотами.

Периодическим визитам Элли обычно предшествовало обещание Джесса, что она увидит самое невероятное шоу плотских фантазий. Как правило, в представлении были задействованы шарики для пинг-понга.

Но на этот раз Джесс обещал ей не просто развлечение. Элли обнаружила его в подсобке на диване. Рядом на подлокотнике пристроилась девица, скептически оглядевшая Элли.

— Это она?

— Да. Моя сестра, Элли Хэтчер. Она присмотрит за тобой, Жасмин.

Внешность девушки соответствовала ее имени: длинные, темно-каштановые волосы, в которых пестрели карамельного цвета пряди. Жасмин взбила их, не пожалев лака и придав прическе такой вид, будто она только что выбралась из постели после бурного секса. Надув губки, стриптизерша состроила Джессу гримаску, умудрившись соединить в ней гнев и сексуальность. Несомненно, с таким талантом щедрые чаевые были ей гарантированы.

— Твой брат умеет склонять людей даже на то, чего они вовсе не хотят.

— И не говори. Он сказал, ты что-то знаешь о «Престижных вечеринках»?

9.30

Оказалось, Жасмин — ее настоящее имя. Жасмин Энн Харрис, двадцать шесть лет. Она давным-давно не появлялась в базе данных ПУ Нью-Йорка. Однако в десятилетнем возрасте ее включили в список свидетелей по иску ее матери о домашнем насилии. В тринадцать лет она стала истцом в деле об изнасиловании второй степени,[50]подсудимым значился человек, также носивший фамилию Харрис. За последующие два года она четырежды убегала из дома, о чем свидетельствовали отчеты службы по делам несовершеннолетних. Детство и отрочество Жасмин не были счастливыми.

Однако собственную репутацию девушка ухитрилась не запятнать, хотя в разговоре с Максом и Элли призналась, что последние восемь лет баловалась наркотиками — сначала травка, потом кокс, следом героин, а после него метамфетамин. Да и телом приторговывала — сперва ради наркотиков, затем — ради трехлетнего сына.

А сейчас она сидела в совещательной комнате прокуратуры и делилась тем, что знала о «Престижных вечеринках». На ней была фуфайка с эмблемой Колумбийской юридической школы, которую предложил ей Макс, поскольку с утра Жасмин заявилась в откровенном топе на тонких бретельках.

По словам Жасмин, заправлял в службе пожилой мужчина, которого она знала под именем дяди Дейва. Согласно свидетельству о регистрации корпорации, поданному в прокуратуру штата, исполнительным директором и единственным акционером числился Дэвид Тейлор. Жасмин было известно лишь немногим больше: что были две сестры, Корлисс и Каденс ЛаМарш, помогавшие Дейву находить девушек и устраивать встречи.

Жасмин подозревала, что никогда бы не узнала их фамилию, если бы однажды Корлисс не проболталась. Она спросила у Жасмин, настоящее ли у нее имя, та подтвердила и задала Корлисс встречный вопрос. «Да, Корлисс, Каденс и еще у нас есть брат Калеб, — ответила девушка. — Полагаю, наша мамочка посчитала, что с фамилией ЛаМарш можно пойти по-крупному и прикинуться потомками королей».

— Она лишь раз упомянула свою фамилию, — пояснила Жасмин. — Но я запомнила, поскольку все время повторяла ее про себя. Корлисс ЛаМарш. Просто шикарно. Намного лучше, чем Жасмин Харрис, понимаете?

Жасмин периодически прерывала свой рассказ, чтобы поразмышлять вслух, «не копает ли она себе яму». Похоже, это было ее любимое выражение.

Она опять повторила его, сделав большой глоток из бутылки «Маунтин дью», которую Элли принесла ей из торгового автомата, стоявшего в холле прокуратуры.

— Знаете, мне все время кажется, что я копаю себе яму. — Она слегка рыгнула под влиянием содержавшегося в напитке газа, прикрыла рот ладошкой и хихикнула. — Даже отдавая «Вечеринкам» половину выручки, работая на них, я приносила домой от семи до двенадцати сотен баксов за ночь. Они вызывают меня раз в две недели, но в сочетании с тем, что платят во «Флюидах», удается неплохо заработать. Я просто не могу вернуться к свиданиям за сотню с теми хмырями, которых встречаю в клубе.

Кто-то в «Престижных вечеринках» сумел убедить Жасмин, что теперь она относится к элитной категории высокооплачиваемых девушек по вызову для представителей высшего класса. Они втюхали ей идею о фантастическом мире, где толковая красавица зарабатывает финансовую независимость и даже получает больше прав, беря деньги у слабых, но восхищенных мужчин, за такую малость, как секс.