Есико - Иэн Бурума

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 54 55 56 57 58 59 60 61 62 ... 100
Перейти на страницу:

— Эй, Исаму-сан! Скорей сюда!

— Поцелуй! Поцелуй! — кричали репортеры, пока Ёсико помогала своему жениху, воплощению абсолютного несчастья, взобраться на подиум.

— По-це-луй, по-це-луй! — скандировала толпа.

Несмотря на все смущение Исаму, они таки поцеловались.

А когда Исаму попытался отодвинуться, Ёсико снова притянула его к себе, позволяя фотографам запечатлеть еще один миг блаженства для утренних газет.

После этого я не видел счастливую пару до самой свадьбы. Они спрятались ото всех в номере для новобрачных отеля «Империал», хотя лучше сказать — их обложили там, точно в осадной крепости, фотографы, безвылазно сидевшие в засаде. Шторы на окнах их гостиничного номера не раздвигались трое суток.

Много лет спустя я вспомнил об этом времени, встретившись со старым макетчиком, мастером паперкрафта,[59]который познакомился с молодоженами, когда Исаму разрабатывал дизайн бумажных светильников в префектуре Гифу. Мастер должен был утром забрать Исаму из старого буддистского храма, где их с Ёсико тогда приютили.

— Я понял тогда, что такое сила любви, — произнес старик очень торжественным тоном.

Я спросил его, что он имеет в виду.

— В Японии, — объяснил он, — мужчины и женщины не выражают открыто свои интимные чувства. Однако Ногути-сэнсэй и Ямагути-сан не могли насытиться друг другом. Они пропадали в храме часами. И даже на людях все время обменивались прикосновениями, целовались и ласкались, как молодые кошка с котом. Вы понимаете, американцы более искренни и открыты, чем мы, японцы. Это хорошо. Мы, японцы, должны этому учиться…

Даже на торжественный прием в честь их свадьбы Исаму и Ёсико опоздали. Устроили это событие в старом аристократическом особняке, чудом уцелевшем во время войны. Его внутренний сад, разбитый чуть ли не в 1700 году, был одним из самых известных в Японии. Его спланировали таким образом, чтобы показать в миниатюре воображаемый природный ландшафт одной древней китайской поэмы из «Книги песен».[60]Там были миниатюрные горы и озера, крохотные храмы и святилища, а также игрушечный чайный домик для созерцания пейзажей, вокруг которого в положенное время года распускались цветы вишни или азалии. Но поскольку свадебная церемония происходила зимой, карликовые сосенки защищались от снега бамбуковыми зонтами. Деревья под зонтами я увидел впервые в жизни.

До начала банкета жених и невеста торжественно восседали на фоне занавеса из позолоченной материи: Исаму — в сером кимоно и слегка комичных черных панталонах, Ёсико — в белом кимоно с поясом из плотной золотой ткани. Точно пара прекрасных статуй, они сидели недвижно — ни дать ни взять, идеальный синтез западного практицизма и восточной красоты; да это и было так, ведь Исаму собственноручно изготовил свадебные наряды и сам же нанес грим на лицо невесты. Хакама — шаровары Исаму — напоминала вестернизированную версию юбки вельможи на сцене театра кабуки. А кимоно Ёсико выглядело почти как европейское вечернее платье — с крючками и пуговицами. Очень необычный грим — Исаму сказал, что его вдохновляла «Повесть о Гэндзи». Ёсико выглядела как изящная японская кукла — с выбеленным лицом, ярко-красными губами, похожими на лепестки роз, и высоко прорисованными мотыльками бровей, как у придворных дам X века.

Кроме меня, других иностранцев на церемонии не было. Ни Мерфи, ни, разумеется, полковника Ганна. А вот японских поклонников Ёсико я заметил сразу несколько. Икэбэ, Хотта, изможденный, как замученный святой, и бесподобный Мифунэ в темном кимоно с большим белым гербом. Куросава, никогда не вступавший в светские разговоры, в ответ на обращения только вежливо кланялся. Отец Ёсико не явился. Поэтому Кавамура, весьма внушительный в своей хакаме, замещая родителей невесты, представил ее почтенной публике в цветистой речи, упомянув их совместную любовь к Китаю и неизменную любовь ко всему миру у Ёсико. Хотта в своей речи также упомянул Китай, выразив восторг по поводу того, что мир и справедливость «наконец пришли в новый Китай под Руководством председателя Мао, величайшего азиата двадцатого века».

После всех речей Исаму носился от стола к столу, похожий на большую птицу из-за своих длинных рукавов и черных развевающихся панталон. Со мной он разговаривал на языке, напоминавшем классический японский, с жутким американским акцентом, и я, как мог, отвечал ему. Кавамура, подслушав наш разговор, хмыкнул и сказал:

— Вы оба изумительно говорите по-японски.

— Даже лучше, чем сами японцы, — добавила маститая престарелая художница Рюдзабуро Умэхара.

На что Мифунэ, со своим обычным лающим смехом, скорее доброжелательным, чем веселым, добавил:

— Все мы теперь люди мира. Это хорошо. Очень хорошо.

Праздничное настроение едва не испортил один неприятный случай. Когда мы все вместе вышли из главного зала, который назывался Павильоном Плачущего Оленя, и были встречены фалангой фотографов, которые стали просить улыбающуюся Ёсико и хмурого Исаму посмотреть то в одну, то в другую сторону, какой-то человек в хорошо сшитом, но очень потрепанном костюме внезапно рванулся в сторону Ёсико. Все произошло очень быстро, поэтому его лица я не разглядел. Но я заметил его глаза — безумные, как у загнанного зверя. Куда лучше мне запомнилось выражение абсолютного изумления на лице Ёсико.

— Сато-сан?! — закричала она, прежде чем отвернуться.

Он смог в ответ прокричать только несколько слов:

— Ёсико-сан, я должен поговорить с тобой!

Крепкий парень из обслуги быстро скрутил его и выпроводил вон, костеря, как нерадивую собаку.

Позднее я спросил у Ёсико, кто это. На секунду мне показалось, ее отец. Все это было так давно, сказала она. Что было? Она выдержала паузу. А затем сообщила, что работала с ним в Маньчжурии, недолго, во время войны, но все это было так давно. Ей не хочется сейчас говорить об этом, может, как-нибудь в другой раз. И поскольку она все еще расстраивалась, настаивать я не стал. На следующий день газеты ни словом не обмолвились об этом инциденте, хотя они же не поскупились на другие детали, вроде полного списка гостей. Еще раз я восхтился тем, как японцы умеют игнорировать то, чего они предпочитают не видеть. Безумное лицо этого человека надолго осталось в моей памяти. Как будто что-то или кто-то преследует его. Но что еще необычнее — когда я в следующий раз спросил о нем Ёсико, она заявила, что ничего не помнит об этом случае. И даже пошутила: «Может, ты увидел призрака, Сид-сан?»

Вердикт японского общества по поводу этой свадьбы был коротко сформулирован заголовком в разделе «Общество» газеты «Асахи»: «Американский авангардист женился на японской кинодиве — дивно абстрактная свадьба». Я плохо понял, что в данном случае означало «абстрактный». И решил позже уточнить у Ёсико.

1 ... 54 55 56 57 58 59 60 61 62 ... 100
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?