Король шрамов - Ли Бардуго

– Вроде того. – Нина была не готова рассказывать о Трасселе. Меньше всего ей сейчас хотелось видеть скептическую мину Адрика. – Не исключено, что в рану попал парем.

– Что?

Нина посмотрела на Леони, чьи веки снова затрепетали.

– Не знаю наверняка, но волки вели себя очень странно. Будто под паремом.

– Но у тебя же зависимость…

Нина покачала головой.

– Пока все нормально.

Она лукавила. Уже одного упоминания парема было достаточно, чтобы она ощутила силу этой зверской тяги. Однако желание оказалось не столь острым, как она ожидала.

– Святые, – Адрик подался вперед, – если парем в воде и Леони тоже им отравлена…

– У Леони нет типичной реакции гриша на парем, иначе сейчас она кидалась бы на стены, требуя новой дозы. Однако другие симптомы схожи с эффектом наркотика, и в большом количестве парем способен убить обычного человека, не гриша, – например, послушницу.

– Это не парем, – пробормотала Леони. – Я уверена.

– Мы думали, ты спишь.

– Сплю, – подтвердила Леони. – Вода содержит какое-то агрессивное вещество.

– Выпьешь еще чаю? – спросил Адрик.

Леони кивнула и приподнялась на локтях.

– Я его еще не выделила. Нина, почему ты не рассказала нам сразу, как обнаружила могилы?

– Может, все-таки поспишь? – Нина сделала паузу, вздохнула. Посмотрела на компресс, который держала в ладонях. – Сама не знаю почему. Думаю… Они привели меня к восточным воротам.

– Кто «они»?

Нина кашлянула и аккуратно промокнула лоб Леони влажной тканью.

– Я слышала… голоса мертвых. Все время, пока была в Эллинге.

– Допустим, – осторожно произнесла Леони. – И что именно они говорили?

– Им нужна наша помощь. Моя помощь.

– Наша помощь, – повторил Адрик. – Мертвым.

– Понимаю, звучит так, будто я рехнулась, и все же мы должны попасть на этот завод. И, кажется, я знаю, кто может нам в этом подсобить.

Перед закатом Нина отвела Леони в комнату и уложила в постель. Жар спал, и девушка уже чувствовала себя лучше – еще одно доказательство того, что вода в реке отравлена не паремом. Но отчего волки вели себя так странно и что за вещество содержалось в их слюне? От чего умерла молодая послушница?

Нина собрала на кухне объедки, отнесла их в лес и оставила тарелку под деревом. Глупо, конечно, надеяться, что Трассел придет снова. Скорее всего, угощение слопают какие-нибудь бессовестные грызуны.

Стоя на опушке, Нина смотрела вверх, на холм, где располагался завод. В сгущающихся сумерках свет в его окнах мерцал золотыми огоньками, однако восточное крыло было погружено в темноту. Нине вспомнились сплетенные корни священного ясеня Джеля, вырезанного в стенках резервуара.

Это место отравлено. Она почти физически ощущала вкус этого яда на языке. Но насколько сильно?

* * *

Наутро Нина, к своей радости, обнаружила под дверью записку. Мать-хранительница ожидала ее у себя после утренней молитвы, чтобы обсудить уроки земенского, которые хотела бы брать Ханна. Значит, Ханна все-таки желает узнать больше о своих способностях гриша, пускай даже только для того, чтобы держать их под контролем.

Само собой, Адрику план пришелся не по душе.

– Мы с гораздо большей пользой потратили бы это время на сбор информации здесь и в соседних городах, – недовольно сказал он. – Фьерда готовится к масштабным действиям. Владея нужными сведениями, наши отряды могут перехватить поставку оружия и припасов либо вообще изолировать эту территорию. Если же фьерданцы пронюхают о наших действиях и ускорятся, мы провалим операцию. Нина, ты не представляешь, до чего просто нас раскрыть. Это очень опасная игра.

Нине хотелось кричать и визжать. Она была шпионом Зои Назяленской на Блуждающем острове. Провела год в Кеттердаме, работая на Каза Бреккера. Проникла в сердце Ледового Двора, переодевшись девицей из «Зверинца». Может, с этой конкретной задачей она и столкнулась впервые, но к высоким ставкам на кону ей не привыкать.

– Адрик, я справлюсь, – как можно спокойнее произнесла Нина. – Согласись, Ханна – наш самый ценный источник сведений. Мы сами можем выяснить, что происходит на заводе, не придется привлекать для этого дополнительные силы.

– Что нам вообще известно об этой девчонке?

– Она гриш и очень страдает от этого. Разве мы здесь не для того, чтобы спасать таких, как она?

– Судя по твоим рассказам, она не очень-то хочет, чтобы ее спасали.

– Возможно, я сумею ее переубедить, а заодно получу возможность осмотреть весь монастырь. – Нину и Леони разместили в комнате, примыкающей к кухне и отделенной от основного корпуса, где располагались кельи монахинь. – Из местных на завод пускают только сестер-хранительниц. Я придумаю, как нам туда попасть.

– Никаких действий без моего одобрения, – приказал Адрик. – Кроме того, сначала тебе придется усыпить подозрения Матери-хранительницы.

Оставив Адрика и Леони в конюшне, Нина направилась через двор в часовню и толкнула тяжелую дверь, украшенную затейливым резным узором из переплетенных ветвей ясеня. Ее тотчас окутал сладковатый, чуть отдающий глиной запах бревенчатых стен. Глаза не сразу привыкли к сумраку. Воздух был холодным и неподвижным, на скамьи падал свет ламп и слабые лучи солнца, проникавшие через узкие оконца высоко над трансептом. Ни алтаря, ни иконостаса со святыми; вместо этого нишу апсиды занимало огромное дерево, корни которого простирались до первого ряда скамей. Ясень Джеля, питаемый водами Источника.

Чьи молитвы ты слышишь? Доходят ли до тебя слова солдат? Фьерданских гришей, которых держит в тюрьме Ярл Брум? Шепчущие голоса в голове Нины как будто разом вздохнули. Вздох сожаления? Тоски? Нина затруднялась с ответом. Разгладив юбки, она поспешила по боковому проходу в келью Матери-хранительницы.

– Энке Яндерсдат, – поприветствовала ее пожилая женщина, используя обращение «вдова». – Ханна сообщила мне, что вы готовы давать ей уроки земенского. Надеюсь, вы понимаете, что монастырь не имеет возможности оплачивать эти занятия.

Ханна, одетая в опрятную белую блузку и светло-голубой сарафан, стояла молча, опустив глаза на свои мягкие туфли из непрактичного фетра. Рыжевато-каштановые волосы были заплетены в косу, уложенную на голове тугой короной. Наряд послушницы ей нисколько не шел. Первым порывом Нины было вытащить из прически Ханны все шпильки и расплести эту косу, чтобы ее роскошные кудри свободно рассыпались по плечам.

– Разумеется, я не требую платы, – сказала Нина. – Все, чего я прошу, – разрешить нам еще немного попользоваться вашим гостеприимством и на время одолжить на вашей кухне медный котелок, если такой найдется. – Теперь, когда Леони поняла, с чем имеет дело, она может продолжать исследование, и медная посуда очень ей пригодится.