«Несвядомая» история Белой Руси - Всеслав Зинькевич

В преддверии новой мировой войны Польша являлась отсталым государством, обречённым на гибель от руки мощного агрессора, коим стала гитлеровская Германия. Если в Советском Союзе, при всех сложностях и перегибах, неуклонно происходила индустриализация, создавалась промышленная основа для укрепления обороноспособности страны, то Польша безнадёжно застыла в своём развитии, чем и обрекла себя на неминуемое поражение. Приведём красноречивые данные статистики[227]:

Помимо экономической отсталости, на «Кресах Всходних» весьма остро стояла проблема народного образования. Если в БССР была фактически ликвидирована неграмотность, то в Западной Белоруссии, по состоянию на 1931 год, 43 % жителей старше 10 лет были неграмотными[228]. К сентябрю 1939 года на 100 квадратных километров в Виленском и Новогрудском воеводствах приходилось 5,4 школы, в Полесском – 3,4 (средний показатель по Польше – 7,3)[229]. В результате целенаправленной политики польских властей к 1934/1935 учебному году осталось только 16 белорусскоязычных школ, а к 1938/1939 учебному году все белорусскоязычные школы были переведены на польский язык[230].

Перед тем как закрыть все школы с белорусским языком обучения, поляки расправились с русскоязычной системой образования, которая пользовалась у белорусов большей популярностью, нежели белорусскоязычная. Белорусский историк Кирилл Шевченко пишет: «Главным объектом преследования [во Второй Речи Посполитой] были русские школы, поскольку Варшава преследовала цель полной «дерусификации» исконно польских, по её мнению, земель, утративших свою «польскость» только в результате разделов Речи Посполитой и политики властей Российской империи. Примечательно, что Товарищество белорусской школы в г. Вильно в своём циркуляре учителям белорусских школ осенью 1919 года откровенно указывало, что «если Вы откажетесь быть белорусским учителем, то пользы белорусскому народу Вы этим не принесёте, так как открыть в Вашем селе не белорусскую, а русскую школу при нынешних условиях нельзя, поскольку польские власти этого не позволят». Данный документ красноречиво свидетельствует о том, что местные педагогические кадры на западнобелорусских землях в известной степени были вынуждены становиться белорусскими учителями, не имея возможности преподавать в русских школах»[231].

Фактически закрытым для белорусов оставалось высшее образование. В 1938/1939 учебном году во всей Польше насчитывалось всего 218 студентов-белорусов. Среди учащихся Виленского университета количество белорусов в 1930–1936 годах составляло 1–2 %, доля поляков, по данным на 1937/1938 учебный год, была несоизмеримо большей – 72,6 %[232]. Если в БССР был сформирован слой белорусской гуманитарной и технической интеллигенции, то на «Кресах Всходних» доминирующее положение в интеллектуальной элите занимали поляки. Так, в Полесском воеводстве (без Камень-Каширского повета) в 1928 году лишь 2,5 % интеллигенции приходилось на долю белорусов (на поляков – 75 %). Весьма показательная картина, учитывая то, что в Полесском воеводстве поляки составляли 8 % населения, а белорусы – 65 %[233].

Однако в памяти большинства западных белорусов полонизация в образовании запечатлелась не в виде цифр статистики, а в небольшом стишке, который со школьной скамьи вбивали белорусским, украинским, литовским, еврейским и немецким детям. Речь идёт о «Катехизисе польского ребёнка», написанном поэтом Владиславом Белзой в 1900 году. На вопрос учителя: «Kto ty jesteś?» («Кто ты?») – ученики, вне зависимости от национальной принадлежности, должны были отвечать: «Polak mały» («Маленький поляк»). И далее, как во время переклички на стадионе, следовал заученный диалог: «Jaki znak twój?» («Каков твой символ?») – «Orzeł biały» («Белый орёл») – «Gdzie ty mieszkasz?» («Где живешь ты?») – «Między swemi» («Среди своих») – «W jakim kraju?» («В какой стране?») – «W polskiej ziemi» («На польской земле»).

Современный польский школьный плакат. Кто знает, быть может, он висел бы в каждой западнобелорусской школе, не начни Красная Армия свой Освободительный поход в 1939 году.

В целях колонизации и окончательной ассимиляции западнобелорусских земель польское правительство развернуло широкую кампанию по заселению «Кресов Всходних» осадниками – выходцами с этнических польских территорий (преимущественно это были отставные военные – участники советско-польской войны со своими семьями). Поселенцам выдавались участки земли от 10 до 45 га бесплатно или по заниженным ценам. О масштабах колонизации позволяет судить последовавшее за Освободительным походом 1939 года выселение поляков из Западной Белоруссии. Только за 1940 год органы НКВД выселили в глубинные районы СССР более 50 тысяч осадников[234].

Планы колонизации у Варшавы были впечатляющие. В 1937 году сотрудником польского МВД Арницким был подготовлен секретный план под названием «Перспективы внутренней колонизации». Согласно этому плану предусматривалось переселение на «Кресы Всходние» 6 миллионов поляков из западных областей. Процент польского населения в отдельных районах Западной Белоруссии должен был превышать 56,2 %[235]. Так белорусские земли едва не стали новой Америкой, где роль индейцев была уготована коренному белорусскому населению.