Я/Или ад - Егор Георгиевич Радов

просто не хотела никакой грязи! Я хотела любви, хотела принца! Чтоб он меня взял, и…

После института я устроилась на работу в одно небольшое издательство корректором. Коллектив был маленький, все свои, пару раз ко мне приставали наши мужики-грузчики, выражаясь уже намного более определенно, чем тот парень из института, и безо всякого мороженого, но я всех отшивала. В конце концов от меня отвязались, видимо и тут решив, что я “чокнутая”. Тут умерла мама; с тяжелой депрессией я попала в психбольницу, где меня подлечили, но после этого в рабочем коллективе на мне был поставлен окончательный крест. Еще бы — “диагноз подтвердился”!..

Впрочем, поскольку я всю жизнь была аккуратной и работоспособной, я числилась на хорошем счету у начальства, и в профессиональном смысле у меня было все нормально.

Но совсем не то в личной жизни! С мной никто не дружил, почти не говорил. Каждый день я приходила с работы, ужинала, смотрела телевизор и ложилась спать в холодную постель, мечтая о моем единственном, который придет и согреет меня и для которого я берегу самое дорогое, что у меня есть — мою чистую любовь! Но он никак не приходил.

Однажды я пошла просто погулять по улице, побыть в толпе, как-то забыться. И тут смотрю: навстречу мне идет одна моя бывшая сокурсница, вся одетая в шикарную норковую шубу, сапоги, и везет перед собой коляску с маленьким ребенком. А рядом с ней муж — из тех, кого называют “новыми русскими”. Лощеный, холеный, в дорогой кожаной куртке и с сотовым телефоном. Я как увидела ее, так и обомлела. Еще бы: ведь в институте она считалась самой первейшей “б” из всех, она, как говорили, отдастся любому за бутылку водки. Где же справедливость? И она так влюбленно смотрела на мужа, и ребенка она родила, и все, кажется, у них было благополучно — нормальная семья. Я тогда попятилась, чтобы не попадаться ей на глаза, и ушла в другую сторону. Мне стало стыдно, горько, больно. Неужели я прожила всю свою молодость впустую, неужели надо было поступать не так… Да, не так, отдаться тогда после портвейна, а потом уже всем — Васям, Петям, Колям… Может, я сейчас тоже бы имела семью, любимого мужа… А как же мама — она же не могла быть не права?!.. Бедная мама!

В общем, я страшно обозлилась тогда и решила, что отныне буду жить совершенно по-другому. Прежде всего нужно расстаться с этой проклятой девичьей честью, а потом… Будь что будет!

И вот что получается, когда тебя начинает вести бес! Только я это подумала, как меня окликнули. Я обернулась; стоял пьяный, плохо одетый, неказистый парень, который откровенно мне предлагал… Нет, я не могу в точности повторить его слова. Проклиная себя почем зря, я подошла к нему. Он предложил зайти в подъезд и сказал, что у него есть полбутылки портвейна (опять портвейн!). Но поскольку я имела хоть какое-то приличное воспитание, я сдуру позвала его к себе домой.

На кухне, выпив портвейна, он разговорился. Начал рассказывать, что на самом деле, он — Великий Виконт Полой Земли и имеет боевые награды. “Это” случилось прямо на полу в прихожей, после чего он тут же заснул, противно захрапев. Мне стало гадко, я пошла в уборную, и меня вырвало. Потом я вернулась на кухню, достала водки, которая у меня всегда на всякий случай стояла в холодильнике, налила себе полный стакан и залпом выпила. Я отключилась почти сразу. “Может, я умру?” — вот какова была моя последняя мысль.

На следующее утро я проснулась от дикой головной боли и от жутких криков. Это орал мой первый мужчина — тот “единственный”, которого, как выяснилось, я ждала всю жизнь. Он ничего не помнил, но требовал пива и был очень агрессивен, говоря, что сейчас свернет мне шею, и все в таком духе. Я ему рассказала, как все было, он немножко присмирел, а когда я налила ему водки, он совсем пришел в прекрасное расположение духа и даже погладил меня пониже спины. Я сходила в магазин, купила еще бутылку, как он просил, но сама пить не стала — больше не могла. Он выпил все, совершенно развеселился и в конце концов заснул, упав мордой в банку со шпротами, заявив перед тем, как отключился, что я “хорошая баба, и он теперь будет со мной жить”.

Что ж, я восприняла это как перст судьбы. Да, он такой, но никто — никто! — никто еще ни разу в жизни не назвал меня “хорошей бабой”, даже после бутылки водки.

Итак, он стал жить у меня. Первое время он ничего не делал, только постоянно напивался, потом засыпал на диване и храпел. Он даже никогда не мылся. Пару раз он пытался овладеть мной, но я сопротивлялась, не в силах забыть того первого омерзения; впрочем, у него ничего и не выходило, очевидно, от постоянного пьянства.

Постепенно моя жизнь превратилась в настоящий ад, и я уже стала вспоминать время моего одиночества как самый светлый период моей трудной жизни. Я решила с ним всерьез поговорить, дождавшись, пока он будет еще не слишком пьяным, чтобы мог хоть что-то понять из того, что я ему скажу. Выслушав все мои претензии, он засмеялся и ответил, что он — Великий Виконт Полой Земли, но вынужден скрываться от террористов, которые хотят его взорвать. И поэтому, имея блестящее образование и манеры, он вынужден вести такую жизнь. Еще он сказал, что бежал из тюрьмы, куда его засадил его родной брат Абу… (забыла), и теперь его ищут все спецслужбы. Однако он со мной согласен и скоро устроится на работу. Я немного приободрилась.

Он пошел работать грузчиком в винном магазине. Пить он стал еще больше, денег совсем не приносил. Часто он приходил ко мне с компанией своих дружков, которые напивались, матерились и вели себя по-свински. Я была опять на грани полного срыва и начала подумывать о самоубийстве. А иногда мне хотелось набрать телефон психбольницы, в которой я когда-то лежала, и попросить, чтобы меня забрали из этого бардака. Лучше тихие психи под присмотром врачей, чем эти разнузданные пьяные твари.

Однажды один из этих его дружков пристал ко мне в ванной, когда я мыла руки, и, едва я успела что-то сообразить, изнасиловал меня в извращенной форме. Честно говоря, я была так зла на все, что мне даже понравилось, правда на душе было гадко и больно.