Седьмое небо - Луанна Райс

— Как это случилось? — недоумевал он. — Я думал, ты был здесь счастлив.

— Я был.

— Ничего не понимаю…

— Я хотел просто приехать в Мэн, — сказал Майк. — Увидеть родину моих родителей. Мне опостылела школа и опостылела…

— Что? — спросил Джордж.

— Жизнь, — сказал Майк, робко поднимая глаза на Сару. Его взгляд, полный извинения, разбивал ее сердце. Как она могла вынести такое: чтобы ее мальчику «опостылела» жизнь? Когда она, как и все люди, знала, насколько она драгоценна.

— Как можно жить без океана? — спросил Джордж.

— Это точно, — вздохнула Снежинка, глядя на старика, словно хотела предложить ему свою дружбу. Но Джордж и глазом не повел.

— Когда я приехал сюда, мне было страшно интересно, — произнес Майк, обращаясь к деду. — Мы на маленьком острове посреди океана, и это так невероятно. Здесь так много неизвестного, что еще предстоит узнать. Ты знаешь, как киты передвигаются по проливу между Лосиным островом и Литтл-Гуллом? И почему мидии здесь, на юге, такие большие, но ты не можешь найти ни одной в бухте Оттер или в Королевском заливе? А что касается лобстеров, то тут требуются такие специальные знания…

— Что еще? — спросила Сара.

— Северное сияние, — ответил Майк. — Все думают, что оно появляется, когда воздух сильно охлаждается, но это не так. Мы с дедом видели его в мае, когда было тепло. В тот день было восемьдесят по Фаренгейту.

— Оно наблюдается в верхних широтах, — сказал Джордж. — Северное сияние не зависит от температуры воздуха — чем ты ближе к полюсу, тем оно явственнее.

— Все это страшно интересно, — продолжал Майк, обращаясь только к деду. — Ты рассказываешь мне обо всем этом, но я хочу учиться и узнать больше. Никто не говорил со мной так, как ты.

Сара оцепенела, не в состоянии двинуться с места. Она сделала для Майка все, что могла, она пробудила в нем любопытство, стремление к знаниям. Из любви к нему она была вынуждена стать для него не только матерью, но и заменить отца. Но должна была признать, что у нее это не вышло. Майк был мальчиком и рано ускользнул из-под материнской опеки. Она слушала его, чувствуя, как на глаза у нее навертываются слезы.

— Как и твои журналы «Нэшнл джиогрэфик», дед, они такие интересные.

— Рад, что смог тебе угодить, — усмехнулся старик. — Забирайся на чердак и читай сколько влезет.

— Я еду домой, — объявил Майк. — Это мое решение. Я хочу закончить школу и поступить в колледж, а потом вернусь сюда и займусь фермой.

— Вернешься, когда мы дадим дуба? — усмехнулся старик.

— Джордж, мне кажется, вы в полном здравии, — вмешался Уилл.

— Как американский вяз, — сказал Толбот, — тогда как моя женская половина уже давно сломалась. — Его глаза вскользь коснулись Сары, затем уставились в никуда. Она почувствовала на себе взгляд отца, напомнивший ей о болезни, о том, как рано умерла ее мать. Слезы побежали по ее щекам. Она была потрясена. Майк возвращается в Форт-Кромвель! Это все, чего она хотела, но она не могла видеть, как тяжело отец воспринял эту новость. Она наклонилась к нему:

— Спасибо, папа.

— За что?

— За то, что ты сделал для Майка. Только послушай его! Он хочет продолжить учение, и это твоя заслуга. Спасибо. — Она говорила это от чистого сердца, но отец даже не взглянул на нее.

— Проклятые животные! — шикнул он на кошек. Расхрабрившись, они уже забрались на стол, обнюхивая тарелки. Лобстеры остыли. Растопленное масло затвердело, и коричневые пятна застыли на фаянсе.

Боль в спине отдавалась в ногах. Сара подвигала ногами и нечаянно задела под столом ногу Снежинки. Она взглянула на нее, чтобы извиниться, и перехватила взгляд девочки, направленный на Майка.

— Не могу видеть, когда пропадает столько добра, — ворчала тетя Бесс, качая головой. — Мы столько не доели…

— Были бы все вегетарианцами, — сказала Снежинка, — и не стали бы так сокрушаться из-за недоеденной картошки.

— Не плачь по лобстерам, — горько усмехнулся старик, доставая из кармана трубку. — Мы в Мэне, и этого добра здесь, слава Богу, предостаточно.

Никто не заметил, как настал час отъезда. Мысль об этом первой пришла в голову Саре, когда она проснулась. Солнце еще только вставало. Она лежала, закрыв глаза, и старалась понять, что с ней происходит. «Боже мой, у меня опять температура!» — это была вторая мысль, которая ее расстроила. Мурашки пробегали по коже, ноги и все тело ломило, а боль в спине за ночь не ослабела. Она прочно обосновалась в нижней части спины, отдаваясь в ногах и ребрах. Прощальный обед был полон печали и расстроил ее, и от этого боль стала еще сильнее. Стиснув зубы, Сара сделала глубокий вдох.

Она боролась с температурой уже неделю. Жар затаился в ее теле, пока она поддерживала себя витаминами и соками, дышала свежим воздухом, да еще и влюбилась. В дальнем уголке сознания мелькнула мысль, которую она тотчас прогнала. Что, если вернулась та болезнь? Нет, это скорее всего простуда. Просто предстоящий отъезд понизил ее сопротивляемость — Сара никогда не любила расставания. Ее отъезд обычно выпадал на воскресенье, и она страшилась минут прощания, того, что она в очередной раз оставляет отца и тетю Бесс.

По крайней мере на этот раз Майк едет с ней. Встав с теплой постели, она нашла тапочки на холодном полу. Она была расстроена и дрожала от холода. Бросив в рот две таблетки тайленола, она запила их водой из кувшина, стоявшего на туалетном столике. На какое-то время боль в спине утихнет.

Джордж уже спустился на кухню и стоял у плиты, поджидая, когда закипит кофе. Ночью огонь в камине погас, и в комнате было холодно и неуютно. Будь этот день понедельником, он бы уже занялся делом и начал готовить птицу для отправки в рестораны Новой Англии. За работой он забыл бы о разладе с Сарой и Майком.

Сара и Майк. Даже мысленно произнести эти имена было для него непросто, как и выговорить имя жены — Роуз. Старик вынужден был присесть. Еще только шесть утра, а он уже устал. Впереди целый день, который обещал быть нелегким. Кошка мяукала у его ног. Джордж попытался не обращать на нее внимания, но не тут-то было, она вспрыгнула ему на колени.

— Что тебе надо? — спросил он.

Блохастое убогое создание, желтое, с белыми пятнами, кошка моргала, стараясь разлепить слипшиеся от гноя веки и мяукала как заведенная. Для такой паршивой на вид кошки это было признаком здоровья. Джордж взял ее под мышку и подошел к раковине. Он повернул кран, подождал, пока потечет вода потеплее, и затем, смочив уголок чистого полотенца, протер кошке глаза.

И тогда они широко открылись. Кошка смотрела прямо на Джорджа, ее костлявая морда была полна удивления. Мяуканье прекратилось, и кошка умчалась прочь так быстро, что Джордж даже не заметил, куда она убежала. Но при этом она успела поцарапать ему руку.