Танкист. Поручик - Константин Георгиевич Калбанов

– Порядок, – удовлетворительно кивнул унтер, член экипажа.

– Тогда мы на пассажирскую палубу? – уточнил Виктор.

– Так точно, товарищ поручик.

– Пошли, парни, – подхватывая свой рюкзак, и пристраивая на плече чехол с «Горкой», распорядился Нестеров.

Взвод похватал свои вещи и поспешил за ним на пассажирскую палубу. Н-да. Взвод. Экипаж БРДМ и две мотоциклетные команды по три человека. Всего десять человек. Скорее уж отделение. Но это в пехоте. А они танкисты.

В ДВР все дирижабли строятся по стандартным проектам. Всего их три. Малые, пятидесяти тонные. Средние, на сто пятьдесят. И большие, на двести, в который они собственно говоря и загрузились. Все суда двойного назначения и в случае войны могут быть мобилизованы.

Гондола герметичная, отапливаемая. Места более чем достаточно. Грузовая палуба отделена от пассажирской. Сами пассажиры располагаются в каютах схожими с железнодорожными купе. Санузел общий, в конце коридора. Но довольно просторный. Есть и душевая. Имеются каюты второго и первого класса. В наличии обзорная палуба, библиотека, курительная комната, столовая.

Словом, все удобства и минимум стесненности. Что важно, учитывая длительность путешествия. Как ни крути, а более тринадцати с половиной тысяч километров. На то, чтобы их преодолеть понадобится порядка пяти суток. Иногда меньше, иногда больше, все зависит от погодных условий.

Впрочем, Виктор решил, что праздность это порок. А потому организовал со своими парнями занятия по испанскому. Еще и книги никарагуанских авторов раздал, заставив читать в оригинале. Оно и языковая практика, и какое-никакой погружение в среду. Понятно, что реальность будет отличаться. Но уже не так кардинально, как было бы без подобной подготовки…

Гражданская война в Никарагуа, с переменным успехом, то затухая, то разгораясь вновь, продолжалась с тысяча девятьсот двенадцатого года. И Янки активно участвовали в ней до тридцать третьего года. Основная причина, в недопущении постройки никарагуанского канала. С одной стороны, они вроде как выкупили право на строительство, с другой, смена правящего режима могло обнулить данную договоренность. Поэтому они были заинтересованы в лояльном США правительстве.

В тридцать третьем году, американское правительство пришло к выводу, что боевые действия в Никарагуа, слишком дорогое удовольствие, да еще в разгар депрессии. Поэтому было принято решение о выводе войск. Вместе с тем, никто и не думал убирать руку с пульса. Янки продолжали присматривать за ходом развития событий.

Американские морские пехотинцы ушли второго января, и уже третьего февраля начались переговоры между правительством и повстанцами. По итогам подписанного перемирия их лидер, Сандино Аугусто Сесар распустил свою армию. Бойцы которой начали оседать на выделенных для них землях.

Однако, правительство раз за разом нарушало свои обязательства по достигнутым договоренностям. К тому же, Национальная гвардия Никарагуа, под командованием Самосы, так и не была распущена.

В августе тридцать третьего, Сандино вновь начал собирать ополчение и возобновил боевые действия. Как результат, правительство опять предложило переговоры, заявив о готовности пойти на значительные уступки. Но вместо этого была предпринята попытка захвата и убийства лидера повстанцев и его ближайшего окружения.

Акцией руководил лично Самоса, который не так давно называл себя другом Сандино. Покушение было предотвращено силами группы спецназа департамента безопасности республики. Именно с этого момента ДВР начал активно помогать повстанцам Никарагуа. Вначале речь шла только о стрелковом вооружении, минометах и инструкторах. Но и этого оказалось вполне достаточно, чтобы уже через год, сандинисты контролировали две трети территории республики.

Победа была в одном шаге, когда янки вновь направили в Никарагуа морских пехотинцев. В который уже раз ситуация кардинально изменилась. Одно дело партизанить по лесам, и совсем другое, удерживать города и населенные пункты. Уже через каких-то четыре месяца практически вся территория Никарагуа оказалась под контролем американцев и правительственных войск. А к настоящему моменту они окончательно загнали повстанцев в горы.

Существовало мнение, что борьба никарагуанцев держится чуть ли не на одном лишь авторитете Сандино. Стоит его убрать, как сопротивление сойдет на нет. Останутся лишь разрозненные группы, справиться с которыми не составит труда. А если и не удастся их выследить в горных лесах, то опасности они уже представлять не будут. Вот только мятежный генерал не спешил попадаться в расставленные силки.

Почти три года он прятался по лесам, огрызался, нанося болезненные удары как американцам, так и правительственным войскам. При этом не забывал писать воззвания и обращения к мировой общественности. Его письма регулярно попадали в печать, и всякий раз производили фурор. Несколько раз появлялись сведения о его гибели. Но всякий раз это оказывалось ложью.

Все эти годы ДБР вело планомерную работу по формированию мирового общественного мнения. И в особенности в США. Письма Аугусто появлялись не по мановению волшебной палочки, а благодаря работе разведотдела департамента безопасности ДВР. Помимо этого резиденты связывались с мафией, профсоюзами, политическими партиями Америки. Страну время от времени захлестывали протесты, против вмешательства в дела Никарагуа. Ну и на знамени конечно же генерал Сандино.

Однако, чтобы вся эта шумиха могла дать реальный эффект, не хватало самой малости. Настоящих успехов и значительных потерь среди морпехов янки. Несмотря на информационную завесу и бурю в стакане, с этим у генерала дела как раз обстояли не очень.

Правительство ДВР предлагало ему военную поддержку. В том, что сотрясаемых великой депрессией американцев, удастся выпроводить, у них сомнений не было. Но тот кто должен был послужить знаменем, не желал менять одних оккупантов на других.

Он вовсе не против того, чтобы аннулировать соглашение относительно исключительных прав американцев на строительство никарагуанского канала. Как согласен уступить это право ДВР, предоставив аренду на сто лет. Даже при том, что его Родина не получит ничего кроме военной поддержки. В конце концов, это строительство обеспечит рабочими местами тысячи никарагуанцев. И по завершении строительства девяносто пять процентов обслуживающего персонала составят никарагуанцы. Были и другие преференции. В целом страна только выиграет. Но Сандино не готов ради этого привечать у себя солдат другой страны.

Совсем другое дело наемники. Они воюют за деньги. Да, все шито белыми нитками. Но никарагуанцы в большинстве своем неграмотные, а авторитет генерала непререкаем. Так что, они поверят в его слова. И уж тем более, если варяги будут вести себя так же, как это было в Китае.

Сандино был там, и видел все своими глазами. Лично беседовал с крестьянами, горожанами и солдатами. Наблюдал как сражались дэвэровцы на чужой земле, и за чужую родину. Именно эта поездка послужила окончательным аргументом в пользу принятия предложенного соглашения…

К побережью Никарагуа подходили ночью. И причина вовсе не