Иллюзия Луны - Этери Чаландзия

Кир обнимал ее за плечи, гладил по голове, шептал что-то, баюкал, успокаивал. Что он мог сказать? У него не было ответов на Настины вопросы. Да и у кого они были? Он смотрел в угол, где на покрывале, вся перебинтованная, лежала дворняжка. Глаза Кира были белыми.

– У нас обезболивающего почти нет, – сказал Кир. – Надо купить. Я схожу…

Настя мелко затрясла головой.

– Нет-нет, не надо никуда из дома выходить. Я к Клавдии спущусь, возьму чего надо. Только вот так еще постою немножко, – она крепче прижалась к Киру и затихла в его объятиях.

Игнат стоял, привалившись к стенке лифта. Прямо перед его носом на податливой поверхности пластика было яростно нацарапано «Светка – сука!!!» Игнат усмехнулся. Тоже, наверняка, история чьей-то маленькой трагедии…

Он уже давно то взмывал, то пикировал в этой испещренной пакостями кабине. Какая-то женщина с девочкой сунулись, было, к нему, но, увидев глаза пассажира, испугались, передумали и пошли наверх по лестнице. А Игнат, как забытая вещь, все катался и катался на своем аттракционе, молчал, вздыхал и таращился на жильцов. Особенно ему запомнилась одна женщина неопределенно преклонного возраста, с маленьким личиком, сильно подведенными черным глазами и алыми губами, одетая в потрепанное красное пальто. Она единственная с пониманием и даже уважением отнеслась к Игнату. Не испугалась, вошла, кивнула ему, спокойно доехала до своего этажа, а перед тем, как выходить, распахнула полы пальто – и тут Игнат ахнул. Плотным слоем, словно рыбья чешуя, на подкладке были наколоты значки. Он присмотрелся – это были октябрятские звездочки. «Так вот откуда этот звук», – догадался Игнат, который, несмотря на свое полупрозрачное состояние, все-таки обратил внимание на тяжелую походку незнакомки и странный звон, сопровождавший каждое ее движение. Тем временем женщина отцепила один значок, ненадолго задержала его в руке, любуясь эмалевыми лучами, и протянула Игнату. Тот немного поморгал, глядя на странный подарок, но отказаться не посмел, взял холодную звездочку и с благодарностью кивнул. Женщина заговорщически улыбнулась, вышла из лифта и переместилась в другое измерение. Лифт с Игнатом направился вниз.

Где-то между четвертым и пятым этажом за пазухой зазвонил телефон, словно забилось второе сердце. Игнат посмотрел на номер – это была мать. Он некоторое время полюбовался на нестройный ряд цифр и отключил звук. О чем тут было говорить? Мать, как и все остальные, двигалась в горизонтальной плоскости, Игнат и сам не понимал, почему, выбрал вертикальную прямую своих перемещений.

«А потому что я только так и могу, – подумал он, в который раз приземляясь на первом этаже, – болтаться между небом и землей и нигде не задерживаться».

Может, Игнат так и прокатался бы до глубокой ночи в сопровождении мрачных мыслей и нервничающих жильцов. Может, заснул, осев в углу на корточки. Но внезапно к нему в лифт заглянул гражданин из породы тех, кому всегда до всего есть дело. Такие даже в бане проявляют инициативу и в обычной пьянке поднимают тост за мир во всем мире. Взгляд этого профессионального дружинника, в отличие от взгляда пожилой сумасшедшей, был полон брезгливой неприязни.

– Так, друг, ну-ка, давай-ка на выход, – решительно произнес он, норовя ухватить Игната за воротник. – Кончай жильцов пугать.

– Мне на седьмой, в тридцать пятую, – промямлил Игнат, в доказательство своих слов показывая на нужную кнопку.

– Вот и давай себе в тридцать пятую, – подбодрил гражданин. – А я проверю. И если что, учти, тебя весь дом видел. Мы тебя на куски разорвем. Если что! Понял? – со значением повторил он.

Игнат кивнул, все было понятно: если сегодня ночью у кого-то из жильцов голова разболится, придут в тридцать пятую валять его в смоле и перьях – и сошел, наконец, на лестничную площадку своего этажа. Он достал ключи и уже собирался начать царапать ими замок, как вдруг какая-то мысль остановила его и задержала занесенную в воздухе руку. Показалось, что вот-вот он все поймет… но тут, громыхнув цепями, отворилась соседняя дверь. Так и не пойманная догадка тут же испарилась.

– Здрасьте, – выдохнул Игнат.

Он узнал старика. Тощий, в растянутых штанах, в грязной майке, с подозрительным взглядом и длинным носом, он подслеповато таращился на Игната и всматривался в тени за его спиной.

– Как собачка ваша? – Игнат сам удивился тому, что помнил о жалкой шавке соседа.

– Сдохла, – ответил старик.

Игнат состроил печальную мину, а старик насупился и пожевал губами.

– Я что хотел спросить, – прошамкал он. – Это. А чего рябят-то не видно?

– Не видно?

– Ну да. Вона, который день все нету и нету. Только тебя и встречаю.

– А я что, не нравлюсь? – глядя в слезящиеся прозрачные глаза, спросил Игнат.

Старик не понял.

– А ты тут причем? Ребят, я говорю, не видно. Вона, сколько времени прошло…

– Так уехали они, вона их и нету, – ответил Игнат.

– А вы, я извиняюсь, кто будете?

«Странно, – подумал Игнат. – Откуда этот черт взялся? Умирать его, что ли, сюда доставили? А что, – оживился он, – хорошая мысль – свозить в дом всех тех, кому пора на тот свет. Как в накопитель перед большим путешествием».

– Я? – вслух переспросил он. – Я жить тут снова буду. Понял? Это теперь мой дом. Моя хата. Я здесь свои порядки наведу. Дождусь, когда ты копыта откинешь, и твою хибару к рукам приберу. Ну, как тебе, мухомор старый? Будешь со мной дружить или как?

Разгневанный и напуганный таким поворотом, старик отступил в коридор и в сердцах захлопнул за собой дверь. Игнат удовлетворенно кивнул и, отделив нужный ключ, уверенной рукой вставил его в замочную скважину, дважды энергично провернул, нащупал на стене выключатель и вошел в квартиру.

В коридоре была вкручена энергосберегающая лампочка, которой требовалось время для того, чтобы разгореться в полную силу. Игнат, задумавшись, встал в потемках и машинально принялся перебирать ключи, сверкая брелком-бутылкой. Он прошел в кухню, налил воды из крана, выпил тут же, стоя у раковины. Присел на табурет и замер, словно заснул. В квартире было тихо, цокали часы на стене, наверху у соседей что-то тяжелое упало на пол, и от удара здесь на кухне чуть качнулась зеленая лампа на длинной цепи. И тут события последних дней словно сцепились одно с другим, восстановились причинно-следственные связи, и по шее Игната пробежал холодок.

– Ключи… – вдруг произнес Игнат и вздрогнул, услышав звук собственного голоса. – Ключи!

Он побледнел, встал и уставился на связку. Машинально встряхнул бутылку и в пластиковой ловушке заметался снег…

На этот раз Игнат не стал дожидаться лифта, а стремглав бросился вниз по лестнице. За спиной остался теперь уже ярко освещенный коридор пустой квартиры, кран с неплотно закрытой водой и вся его жизнь, такая жалкая, такая нескладная…