Правда и ложь в истории великих открытий - Джон Уоллер

В 1935 году умер Дж. Дж. Маклеод, и у Беста открылись новые возможности переписать историю так, чтобы главная роль в открытии инсулина досталась ему. Принятый им план требовал определенного сочетания желчи и самообмана. В нем проглядывало патологическое стремление к признанию. И первые шаги на этом пути он сделал в 1946 году, когда отмечалось двадцатипятилетие открытия инсулина.

Вспомним: Бантинг никогда не говорил о Бесте как о равном себе, и его подчиненное положение в их группе подтверждается лабораторными записями. Однако в 1946 году Бест вкладывает в уста покойного коллеги совсем иное изложение событий. Выступая перед Американской диабетической ассоциацией, он заявляет:

Каждая фраза была составлена весьма умело. Однократное одновременное упоминание Маклеода и Коллипа как бы говорило, что большего они не заслуживают. Все эти ремарки были произнесены с пафосом человека, не получившего должного признания своих заслуг.

В этой важной для него речи Бест поделился и другими своими претензиями. Во-первых, он понял, что использование спирта улучшает качество фильтрации еще за несколько недель до того, как Маклеод вмешался в проведение опытов. Во-вторых, в своих ранних опытах, которые позволили ему и Бантингу опубликовать первую статью, они контролировали «все признаки и симптомы диабета у собак». В-третьих, он сам лично изготовил первый экстракт из поджелудочной железы, который дали больному. Бест вдохновенно разглагольствовал о том, как они с Бантингом решили заняться исследованиями диабета, потому что жертвами этой болезни пали многие близкие им люди. В течение последующих нескольких лет такие заявления стали для Беста настоящей мантрой. Ложь и полуправда, впервые произнесенные в 1946 году, повторялись снова и снова. Однако, изучив оригиналы записок Бантинга и Беста, историк Майкл Блисс утверждает, что истина заключается в том, что все участники группы внесли свой важный вклад в открытие инсулина, кроме, пожалуй, самого молодого из них, а именно Чарльза Беста.

Теперь мы хорошо знаем, что спиртовая фильтрация была предложена Маклеодом. В течение всего 1921 и 1922 годов вмешательства Маклеода в работу были редкими, но тем не менее невероятно важными. Он был знаком со всеми предыдущими работами по диабету и знал различные методы выделения веществ. В отличие от Бантинга и Беста, он, например, четко понимал, что такое безупречно проведенный опыт. Именно благодаря его руководству Бантинг и Бест научились строго контролировать условия и тщательно проводить наблюдения. Только после того, как Маклеод вернулся в 1921 году из своего отпуска, их эксперименты обрели необходимую надежность.

Из этого следует, что вторая претензия Беста тоже была ложной. Ранние опыты Бантинга и Беста по удалению поджелудочной железы у собак в его изложении были подозрительно успешными. На самом деле попытки продержать собак живыми в течение продолжительного времени с помощью введения им экстракта поджелудочной железы неизбежно заканчивались неудачей. Более того, из-за неаккуратности проведения опытов нельзя было понять, влияет ли введение экстракта на получаемые результаты.

В-третьих, присутствие опытного Коллипа было необходимо для проведения успешных клинических испытаний. Экстракт, который они использовали до его появления, имел слишком много примесей, а реакции, которые он вызывал, были слишком разными.

К счастью для Беста, большинство диабетологов и понятия не имело обо всех этих подробностях. Куда легче поверить словам известного ученого, чем изучать научные статьи и записки, которым на тот момент было больше 20 лет. В результате, к 50-м годам прошлого века близкие друзья Бантинга, Коллипа и Маклеода могли от бессилия только скрипеть зубами: почти все ученые в мире были убеждены, что инсулин своим открытием обязан Бантингу и Бесту, причем даже роль самого Бантинга выглядела довольно сомнительной.

В 1953 году точку в этом вопросе поставил знаменитый английский физиолог Генри Дейл. Поводом для этого было открытие в Университете Торонто Бестовского института. Ничего не зная о вкладе других ученых в создание инсулина, Дейл искренне верил в то, как излагал события его друг Бест, и считал его жертвой ужасной несправедливости. Не исключено, что у Дейла были давние счеты с Маклеодом, и он был рад принизить его роль в открытии инсулина. Но каковы бы ни были тому причины, Дейл выглядел счастливым, произнося речь на открытии института и подтверждая предложенный Бестом вариант этой истории:

Нет ничего удивительного в том, что аудитория в Университете Торонто встретила эти слова громкими овациями. Однако, когда Бесту уже казалось, что признание, к которому он так стремился, совсем рядом, его планы вдруг стали рушиться. Проблема заключалась в том, что лексика и его, и его сторонников потеряла элегантность, характерную для его речи, произнесенной в 1946 году. Явная ложь и вопиющие преувеличения теперь произносились без всякого стеснения. Даже немногословный и скромный Джеймс Коллип, также присутствовавший на докладе, почувствовал, что теряет терпение.

В МУТНОЙ ВОДИЧКЕ…

Несколько недель спустя Дейл услышал от знакомых, что Коллип крайне возмущен. Подстрекаемый Бестом, Дейл тут же предположил, что это еще одна несправедливость по отношению к его другу. Чтобы совсем уж убедиться в этом, он пишет письмо Бесту и спрашивает, как тот собирается на это реагировать. Бест тут же принял защитную стойку: «У Коллипа в последние годы было много галлюцинаций». Дальше следовали семь страниц, в которых он аргументировал свою позицию и показывал, сколь мала была роль Коллипа в открытии инсулина. Большинство утверждений в этом послании были совершенно необоснованными. Например, Бест говорил, что до появления Коллипа он уже очистил достаточно инсулина, чтобы собака без поджелудочной железы прожила целых 70 дней, но забывал отметить, что вскрытие животного показало неполное удаление поджелудочной железы. Он также не упоминает и то, что первая инъекция экстракта Леонарду Томпсону не дала положительных результатов и вызвала побочные явления. Дейла такие объяснения удовлетворили, но вскоре Бест стал замечать, что количество легковерных вокруг него резко уменьшается. В 1954 году Национальный совет по кинематографии Канады решил сделать фильм об открытии инсулина как о жемчужине в научной короне Канады. Поначалу Бест и его поклонник Уильям Р. Фисби восприняли это как прекрасную возможность ознакомить с предлагаемой Бестом версией широкую общественность. Прочитав черновик сценария, они без всякого стеснения принялись указывать, какие элементы сюжета стоит оставить без изменения, а какие переписать, чтобы подчеркнуть гениальность Беста. Сцена со жребием быстро исчезла, а вместо нее появились хвастливые воспоминания Беста о том, как он пришел к Маклеоду и Бантингу после того, как от диабета скончался один из его родственников. Бест даже придумал диалог, в котором рассказывал Бантингу о некоторых научных проблемах, возникших значительно позже. Другими словами, в своих воспоминаниях Бест представал в самом лучшем свете. К сожалению для него, сценаристом оказался Лесли Макфарлейн, который слишком любил свою работу.