Евангелие от Локи - Джоанн Харрис

– И кольцо тоже давай сюда!

Андвари снова заныл, запротестовал, но я был неумолим и прибавил колечко к своей добыче.

– Кольцо проклято, – буркнул, насупившись, Андвари. – Тебе никогда не удастся порадоваться украденному богатству. Тебя повсюду будут сопровождать неудачи.

Я усмехнулся.

– Тем лучше. Я вовсе и не собираюсь оставлять все это у себя. – И я, взвалив на спину мешки с золотом, стал подниматься в Верхний мир.

– А ты не очень-то спешил, – сказал Один, когда я вернулся в дом Хрейдмара. Пленники были по-прежнему крепко связаны и выглядели голодными и измученными. Это будет отличная история, думал я, зная, что Хёнир непременно обо всем разболтает. Да и Ран наверняка расскажет Эгиру и всем своим помощницам, этим отвратительным старухам, как Локи добыл золото и храбро вернулся прямиком в волчье логово, чтобы выкупить своих друзей…

Я усмехнулся.

– Ничего, зато теперь вперед выходит кавалерия! По-моему, когда ты увидишь, что я принес, то решишь, что это достойный выкуп за убиенного Отра.

Хрейдмар развязал пленников, а его сыновья принялись измерять количество принесенного золота. Они до отказа набили им шкурку выдры и насыпали на это «чучело» еще целую гору червонного золота. Один молча наблюдал за ними, растирая истерзанные запястья. Я догадывался, что он столь же зол, как был зол и я, когда меня поймали и унизили – но, в отличие от меня, он не говорил ни слова, просто смотрел на этих людей своим единственным глазом.

Наконец тушка выдры скрылась под грудой золота; торчали только усы…

– Больше золота нет, – сказал Один.

– Ничего, остальное я дополню кровью, – сказал Хрейдмар, снова вытаскивая нож.

– Погоди, у меня вот еще что есть! – И я приказал кольцо, которое отнял у Андвари. Я, разумеется, надеялся подсунуть его Одину, но раз уж нужда заставила…

– Покроет оно усы, как ты думаешь? – Я наклонился и прикрыл усы кольцом червонного золота.

– Вполне, – произес Один.

Я улыбнулся.

– Ну вот, а ты во мне сомневался!

– Нет. Ни секунды.

Теперь нашему «приветливому» хозяину оставалось только отпустить нас домой, что он очень неохотно и сделал. Но я, едва оказавшись за порогом, оглянулся через плечо и сказал Хрейдмару:

– Между прочим, на этом кольце лежит проклятье Андвари. Надеюсь, оно тебе нравится? Думаю, оно должным образом отплатит тебе за то, что ты держал в плену моих братьев и заставил платить за них выкуп.

Один искоса на меня глянул и миролюбиво спросил:

– Что, без сюрпризов ты совсем не можешь?

Я только плечами пожал.

– Ты лучше вспомни, – сказал я, – что я только что спас тебе жизнь. И ты теперь знаешь, что на меня можно положиться.

Один улыбнулся:

– Я и так это знаю.

И пусть всего лишь на мгновение, но я почти поверил, что мы оба говорим правду.

Смешно, но порой сказанное или сделанное нами возвращается назад, чтобы укусить нас, точно бешеная собака, которую мы однажды, совершив ошибку, покормили. В тот момент мы еще не знали, что наше лето близится к концу. Но уже начиналась смена времен года, и тени стали длиннее, и солнце клонилось к западу. Но розовый закатный свет обманчив; он падает на лица тех, кто вокруг тебя, и все они начинают казаться тебе верными друзьями. Увы, это не так. Пройдет еще десять минут, и солнце зайдет, и наступившая тьма будет поистине безжалостной…

И вот все кончилось – да, просто так. Золотой век асов пролетел, как облетает на ветру яблоневый цвет. Я не претендую на звание великого знатока любви, но именно так и подходит к концу всякая большая любовь – не в пламени страсти, а в исполненном сожалений молчании. Именно так и мы с моим братом Одином подошли к концу нашего братства; не в пылу сражения (хотя страшная битва и впрямь скоро должна была случиться), а опутанные ложью, среди вежливых улыбок и фальшивых клятв верности.

Старик никогда не говорил мне, как именно он обо всем узнал. Но он знал все. Ему было известно обо всех моих мелких предательствах: и о том, как я пытался свергнуть Тора; и о моей роли в том, что Фрейр утратил свой волшебный меч. Если бы я не отдал Хрейдмару то кольцо, которое под конец отобрал у Андвари, я, возможно, счел бы, что именно из-за проклятия, наложенного на это кольцо, от меня отвернулась удача. Но ведь и кольцо было отдано как часть выкупа за убитого Отра. Нет, дело тут не в кольце, а в чем-то ином, куда более тревожном. Я же видел, как Один разочарован, какая боль светится в его глазах, когда он на меня смотрит, хотя он так и не сказал мне ни единого слова. Ни мне, ни кому бы то ни было еще.

Ей-богу, было бы лучше, если б он меня просто наказал! Это я бы уж как-нибудь пережил. Мир, возведенный на фундаменте Порядка, всегда имеет свои правила, это-то я хорошо усвоил. И нарушение этих правил всегда грозит неприятными последствиями. Я провел в мире Одина достаточно много времени, чтобы это понять, хотя, возможно, и не одобрял подобного положения вещей. Но в данном случае, похоже, Один действовал отнюдь не в соответствии с каким-то своим планом. Вот это-то меня больше всего и нервировало.

Не поймите меня неправильно. Сожалений я не испытывал. Так низко я все же не пал, хотя Один совершенно испортил меня дурацкой чувствительностью, столь свойственной Людям. И ни в коем случае не верьте историям о том, как сильно я его любил и как наша трагическая дружба стала чем-то вроде мистерии о страстях господних, которую вновь и вновь разыгрывают на протяжении столетий. Нет уж, от этого меня избавьте! Договорились? И все же мне было не по себе. Я чувствовал, что молот вот-вот упадет на мою голову, а бежать мне некуда. Мне просто необходимо было выяснить, что у Старика на уме и каковы его планы. И я посмотрел в небо, надеясь на подсказку. А в небе кружили Хугин и Мунин, вороны Одина.

Они, разумеется, были птицами необычными. Один приучил своих воронов разносить по свету все важные для него идеи. Собственно, в этом-то и заключалась существенная часть его могущества. Эти птицы были как бы воплощением его Духа и Ума – с их помощью он все знал и все видел. Но как раз из-за этого он и покоя никогда не знал. Уж кто-кто, а наш Старик всегда слишком много думал, всегда был настороже, всегда внимательнейшим образом следил за тем, что происходит в Девяти Мирах, выискивая хотя бы малейший намек на угрозу своей империи. Все это ставило между ним и остальными асами некую невидимую преграду.