Хранитель Виртуальности - Владимир Гусев

— Мы, даймоны, в отличие от вас, людей, не организовываем, а делаем. Делаем то, что следует сделать в данный момент в нужном месте.

Мы подбегаем к фуре. Водитель дремлет, положив голову на руки, покоящиеся на баранке. Клео полулежит на спальном месте водителей, бездумно глядя в потолок. На переднем сиденье приготовлен нехитрый ужин — бутерброды, помидоры, термос, пакетики сока.

— Ну что? — оживляется Клео, когда Юрчик перебирается к ней. Я передаю ему поднос с бутербродами — не до них теперь.

— Логвин уговорил меня уничтожить не вирт, а бомбы. Я, правда, не представляю, как он это сумеет сделать.

— Мои возможности несколько больше, чем твои. Говори, куда ехать! Шофер, заводи свой драндулет!

— Как же так?! — недоумевает Клео. — Он тебя что, загипнотизировал?

— Нет. У него нашлись достаточно веские аргументы.

Клеопатра яростно приподнимает бровь.

— Надеюсь, на твоих друзей они не подействовали!

— Боюсь, это не так.

— Но почему?! — почти кричит Клео. — Мы ведь решили не поддаваться ни на какие уговоры!

— Тебе лучше не знать об этом.

Интересный разговор у них получился. Клео что, одна из Заратустр? Или Юрчик совратил ее с пути истинного уже после приключения в клубе спиритуалистов? Впрочем, теперь это уже не имеет значения.

Пока фура выбирается на дорогу, Смирнов успевает втолковать шоферу, куда тот должен держать путь. Электростанция действительно оказывается совсем близко, всего в двух-трех километрах. Ответвление от трассы, ведущее к ней, запечатано «кирпичом», но он нас, конечно, не останавливает. И только перед наглухо закрытыми железными воротами — на них в свете фар мерцают буквы «ЕЭС» фура, жалобно взвизгнув тормозами, прерывает свой путь.

— Ждите меня здесь, — командую я. — Через полчаса, максимум через час я приду с бомбой в руках. Если пристанет охрана, тяните резину до последнего, отвлекайте внимание, в крайнем случае вернитесь на трассу и ждите меня там.

— А посмотреть можно, как ты ее будешь снимать? — спрашивает Юрчик. Его интерес понятен: он считал, что его система нападения неотразима. А тут за два часа собираются обезвредить все бомбы, которые он закладывал месяцами, а может, и годами.

— Вряд ли ты что увидишь: уже темно. Лучше помоги шоферу отбиться от охранников, если они появятся.

И действительно, в железных воротах открывается калитка, из нее показывается вохровец, закрывает ладонью глаза, машет рукой, требуя погасить фары.

Я выскальзываю из кабины, бегу вдоль забора, на ходу перестраивая орган зрения на ПК-диапазон. Луна светит достаточно ярко, но иногда прячется за облаками, так что такая перестройка становится вполне оправданной, рациональной.

Рядом с корпусами электростанции — две разновысокие трубы и четыре огромных конуса, закрывающие четверть горизонта. Это и есть градирни. Будь я средневековым крестьянином, они показались бы мне страшными великанами. На самом деле это — всего лишь четыре памятника крайне неэффективной земной энергетике, основная задача которой — сделать жизнь на Земле невозможной.

И, к сожалению, не только для людей.

Со всех сторон к забору подступает лес с чахлыми, полуотравленными деревьями — но не ближе чем на десять метров. Это зона отчуждения, оставшаяся со времен всеобщего страха перед террористами. На краю зоны, под высоким дубом, я и выбираю место для своего временного лагеря.

Собственно, единственное, для чего мне нужен дуб, — чтобы потом можно было быстро найти свою одежду.

Раздевшись догола, я трансформируюсь в двух огромных филинов и уже минут через десять бесшумно взмываю в ночное небо.

Не надо желать быть врачом неизлечимых… поэтому вы должны исчезнуть!

Ф. Ницше. Так говорил Заратустра

Коробочка с бомбой — на ближайшем к забору усеченном конусе, метрах в пяти от его верхней, срезанной части. Коробочка серого, под цвет бетона, цвета, размерами с кулак. Найти ее даже с вертолета было бы непросто, тем более в темноте. Но что неподвластно человеку, то легко могут сделать два филина.

Уже на втором облете градирни я нахожу искомое.

И сразу же сталкиваюсь с проблемой.

Во-первых, коробочка для когтей филина слишком велика, лапы не могут захватить ее. Приходится нарастить когти и изменить их профиль.

Но и следующая попытка оторвать коробочку от стенки оказывается неудачной — магнит, которым она притягивается к скрытой под бетоном арматуре, слишком мощный. Филину просто не хватает сил, ведь теслам магнитного поля он может противопоставить только ньютоны своих крыльев!

Обескураженный, я сажусь на верхний край градирни всеми четырьмя лапами и некоторое время размышляю.

До коробочки отсюда метров пять, не больше. Будь у меня какая-нибудь лестница или веревка…

Проводить трансформу на вершине скалы или гребне трубы — дело довольно-таки рисковое. Увлекшись, можно сорваться вниз. И хорошо, если оба фрагмента тела упадут по одну сторону от края. А если один внутрь, а другой наружу? Опять превращайся в птиц, слетайся, трансформируйся…

Но все обходится. Приняв форму человека — всегда нужно принимать ближайшую к необходимой в данный момент форму, это правило свято соблюдает каждый Хранитель, — я крепко хватаюсь правой рукой за гребень, удлиняю пальцы и ногти, превращаю последние в когти филина. Лишь убедившись, что моя правая рука, модифицированная должным образом, свободно выдерживает вес тела, я начинаю удлинять обе руки.

Размах передних конечностей в три метра — мечта любого боксера. Наверное, был бы рад иметь такие руки и вор-карманник. Но, к сожалению, для меня этого недостаточно.

Что ж, придется позаимствовать материал у остальных частей тела.

Ноги мои укорачиваются, а потом и вовсе исчезают. За ними приходит черед туловища. В конце концов я превращаюсь в гигантскую змею с человеческой головой посреди сильного гибкого тела, с человеческими кистями и с когтями филина на кончиках пальцев. Дотянувшись нижней кистью до коробочки с бомбой, я с трудом отрываю ее от бетона и быстро произвожу обратную трансформу. Превратившись в человека, я укладываю коробочку на гребне градирни так, чтобы она лишь чуточку притягивалась к ближайшей, скрытой под толщей бетона арматурине, и вновь трансформируюсь в двух филинов.

Теперь ничто не мешает мне перенести коробочку туда, где лежит одежда.

От столь большого количества трансформ, выполненных в течение короткого времени, у меня немного кружится голова. Одевшись, я вначале взмахиваю руками, пытаясь взлететь, и лишь потом делаю первый шаг. В туфлях распрямляются мои скрюченные, словно когти филина, пальцы.

Однако к тому времени, когда я подхожу к фуре, контроль над телом уже полностью восстановлен.