Лабиринт - Алексей Калугин

Завтракать устроились в холле. Сидели прямо на полу, открывая консервные банки ножами. Чуть в стороне Шагалов оказывал помощь пострадавшим.

Серегин от протянутой ему банки отказался.

– Да как вы можете есть в такой обстановке! – истерично выкрикнул он первые за два дня слова.

– Можете удалиться в свою комнату, – наворачивая за обе щеки, посоветовал ему Кабонга.

Серегин сел в угол за шлюзом, где его почти не было видно, и, обхватив голову руками, тупо уставился в пол.

За едой обсуждали ночной бой и виды на будущее.

– Боеприпасы на исходе. Энергии в аккумуляторе не хватит даже на то, чтобы перезарядить все трассеры.

– Разбитые окна и двери заделывать нечем. Да если б и было чем, невозможно это сделать под бьющими прямой наводкой трассерами.

– Еще одну такую ночь нам не выстоять.

– Все же мы им показали, на что способны десантники.

– Что толку в нашем мастерстве, если на их стороне колоссальный перевес в живой силе.

– А если ударить по ним сейчас, когда они этого не ждут? Прорваться и уйти в горы?..

– Мы не на Земле. За стенами станции нет ни воды, ни пищи. Неся все это на себе, мы далеко не уйдем. А у Кула есть вездеходы.

– Нас расстреляют в упор, как только мы выйдем.

– Я вижу только один возможный выход, – сказал Кийск. – Надо нейтрализовать Кула. Именно он направляет действия перерожденных колонистов. Убрав Кула, можно будет попытаться взять их под свой контроль. Я не уверен, что это сработает, возможно, двойниками управляет уже не Кул, а сам Лабиринт, но попробовать стоит, – другого шанса у нас нет.

– Ты думаешь, так легко будет проникнуть в ряды армии колонистов и отыскать там Кула?

– Я думаю, что Кул сейчас не здесь, а в поселке. Если бы он был здесь, то придумал бы что-нибудь более интересное, чем бестолковая пальба по окнам. Так открыто и прямолинейно могут действовать только двойники.

– Но со станции не выбраться.

– Есть один путь. Вчера, когда я доставал консервы из путепровода, мне показалось, что он цел. По крайней мере на начальном участке. Если суметь добраться по нему до складского корпуса, то, возможно, удастся незаметно покинуть станцию.

– Если кому-то идти, то отправляться надо прямо сейчас, иначе до ночи не успеть.

– Пойду я, – сказал Кийск. – И возьму с собой одного из наших посвященных. Он, в случае необходимости, поможет мне выдать себя за правоверного прихожанина.

– А ты не боишься, что рядом с Кулом посвященный снова переметнется на его сторону?

– Не думаю. Характер у меня не слабее, чем у Кула, и с людьми ладить я умею.

– Я пойду с тобой, – сказал Кабонга.

– Спасибо, Ино, но, извини, – нет, – положив руку десантнику на плечо, Кийск покачал головой. – Если из моей затеи ничего не выйдет, ты будешь нужен здесь, во время ночного штурма. Вам придется тогда продержаться еще пару дней.

Труба путепровода имела прямоугольное сечение. В ширину она была достаточно просторной, но просвет между верхней и нижней плоскостями едва ли был больше сорока сантиметров, так что ползти приходилось не поднимая головы. Перемещение контейнеров в путепроводе осуществлялось магнитными захватами, движущимися по его внешней поверхности. Внутренние же плоскости, в особенности нижняя, были идеально гладкими, с аккуратно залитыми герметиком стыковочными швами.

Тот, кто делал путепровод, естественно, не думал о том, что по нему, возможно, придется ползать людям. Руки и ноги, не находя опоры, скользили по зеркальной поверхности. По причине полной темноты невозможно было даже приблизительно определить пройденное расстояние. Из-за духоты и интенсивной, по большей части холостой работы конечностей, тело покрывалось липким потом.

Кийск полз впереди. Позади него упорно сопел брат Картер. Кийск сосредоточился на том, чтобы совместить равномерное дыхание с методичной работой локтями, и старался не думать о том, как они будут выбираться назад, если упрутся в тупик. Им уже однажды встретился участок, где верх и правая стенка путепровода были вдавлены внутрь, словно сверху на него упала массивная балка. Проход в этом месте сужался настолько, что Кийску стоило огромного труда протиснуться в дугообразный просвет.

Кийску уже начало казаться, что они раза три оползли по кругу всю станцию, когда впереди наконец забрезжил блеклый, серый свет. Что думал по этому поводу посвященный, он не знал и не мог спросить, – горло пересохло настолько, что выдавало только хрипловатое сипение.

Кийск вывалился из чрева приемного люка путепровода, упал на выставленные вперед руки и, перевернувшись через голову, ударился о какой-то выступ ушибленной спиной. Зашипев сквозь стиснутые зубы, он отполз чуть в сторону, освобождая брату Картеру площадку для приземления. У посвященного падение из люка прошло гораздо удачнее. Поднявшись с пола, он присел рядом с Кийском на корточки и протянул ему наполненную флягу с водой. Кийск отхлебнул глоток и одобрительно кивнул, – сам он взять с собой воду не догадался.

Они находились в холодильной камере складского корпуса. Холодильные агрегаты давно уже бездействовали, а сквозь полуобвалившуюся крышу в помещение проникал свет. Все вокруг было перевернуто вверх дном: разломанные стеллажи, покореженные транспортные контейнеры, изодранная и изломанная упаковка от продуктов. Причиной тому, конечно, мог быть и взрыв десятилетней давности, но по всему было видно, что здесь и после него кто-то похозяйничал. Судя по толстому слою пыли, нанесенному ветром сквозь дыру в потолке, в помещение давно уже никто не заходил.

Кийск со вздохом распрямил спину и поднялся на ноги. Распахнув балахон, позаимствованный у одного из колонистов, он подтянул пояс и проверил, удобно ли держатся на нем нож, пистолет и рация. У брата Картера под балахоном не было никакой другой одежды, и для Кийска оставалось загадкой, каким образом он умудрялся совершенно незаметно прятать в складках своей хламиды флягу и парализатор.

В основном помещении складского корпуса царил такой же кавардак, как и везде. В некоторых местах сохранились металлопластиковые переборки стоявших здесь некогда боксов, из-за чего местность вокруг напоминала полуразрушенный лабиринт. Сквозь раскрытую дверь, которая прежде вела к переходу в лабораторный корпус, слышны были приглушенные голоса, доносившиеся из лагеря колонистов. Дверь в жилой корпус выходила прямо на позицию, где был установлен бьющий по окнам станковый трассер. Самым безопасным был выход через главные ворота корпуса, однако, даже воспользовавшись ими, невозможно было добраться до ближайшей каменной гряды незамеченными.

Кийск уже готов был бежать вперед сломя голову, надеясь на удачу, но брат Картер предложил иное решение.

– Нас не видно одновременно с обеих позиций. Если мы направимся в сторону лагеря, то находящиеся там подумают, что мы возвращаемся со стрелковой позиции.