Лабиринт - Алексей Калугин

Кул стал суетливо подниматься, но, зацепившись за ножку стула, упал. Кийск, усмехнувшись, наклонился и схватил его за ворот, помогая подняться. Кул выбросил вперед руку с зажатым в кулаке миниатюрным кассетным иглометом. С десяток жалящих игл впились Кийску в плечо. Палец Кийска автоматически нажал на курок. Раздался выстрел, и Кул упал на спину. На левой стороне его груди медленно расползалось кровавое пятно.

Кийск схватил Кула за плечи и крепко тряхнул. Глаза провозвестника приоткрылись.

– Код! – закричал в лицо ему Кийск. – Какой код отмены взрыва?

Губы Кула едва заметно насмешливо дернулись, и тело Провозвестника безжизненно обвисло в руках Кийска.

Иглы, засевшие в плече, при каждом движении причиняли Кийску жгучую боль, но яд их не смог проникнуть сквозь многослойную синтетику искусственной кожи.

Кийск бросился к входу в Лабиринт, понимая, что у него нет практически никаких шансов найти заложенный Кулом заряд в запутанных, многоярусных ходах.

– С дороги!

Кийск оттолкнул двоих только что выбравшихся из Лабиринта двойников и, прыгнув вниз, повис, уцепившись за перекладины лестницы.

Оказавшись на дне колодца, Кийск кинулся в левый проход и побежал, сопровождаемый вспыхнувшим периметром света. На развилке он снова свернул налево. Перекресток – снова левый проход. Развилка – налево. Он все время выбирал левый коридор, чтобы не сбиться с пути.

Тупик. Кийск со злостью саданул кулаком по светящейся стекловидной стене.

Вернувшись к последней развилке, он побежал по другому проходу и через пару поворотов снова уперся в глухую стену.

Он уже не думал о том, как будет выбираться из Лабиринта. Окончательно потеряв ориентацию, он бросался из стороны в сторону, из одного прохода в другой. Коридоры были похожи один на другой, и можно было бегать по одному и тому же, думая, что попал в новое место. Бесконечность все глубже засасывала Кийска.

Взрыв раздался где-то совсем рядом. Прокатившаяся по коридорам взрывная волна, ударив в спину, опрокинула Кийска на пол.

Двое перерожденных, стоявшие у входа в Лабиринт, зачарованно наблюдали, как плавно и медленно выдавливает Лабиринт из своего чрева огромный, чуть голубоватый, матово отсвечивающий шар. Шар не имел четко очерченных границ, его края как бы постепенно растворялись в воздухе. Он был почти прозрачным, но линии предметов, видимых сквозь него, расплывались, изламывались, причудливо изгибались, превращаясь в нечто неузнаваемое.

Выплыв на поверхность, шар на какое-то время замер в лунке колодца, затем оторвался от земли и, беззвучно взорвавшись, рассыпался на мириады крошечных, почти невидимых голубоватых искр, разлетающихся в разные стороны.

Одна из искр коснулась руки перерожденного. Тело его на мгновение окружил светящийся ореол, и созданное Лабиринтом существо бездыханным упало на пол. То же самое произошло и со вторым перерожденным, который попытался отмахнуться от зависших вокруг него искр.

Светящиеся точки, не повредив материала, проникли сквозь металлопластик купола и поплыли над самой землей. Для них не существовало преград. Наполненные жизнью тела притягивали их как магнит, а уничтожив жизнь, они летели дальше, в поисках новых жертв.

Минут за двадцать покончив с поселком, искры снова собрались в плотный рой, который полетел в сторону пустыни, туда, где стоял «Странник», где среди развалин станции горстка отчаявшихся людей ждала новой атаки.

Кийск перевернулся на спину и сел. Все тело ныло. Почти нестерпимой болью горело разодранное отравленными иглами плечо.

Кийск снял с пояса и включил рацию. Как он и предполагал, связи не было.

Вокруг него все так же ровно горел свет неизвестной природы. Не было слышно ни звука. Казалось, ничего не произошло. Но в Лабиринте ничего и не происходит, все его действия направлены вовне. Знать бы, что происходит на поверхности?..

Кийск поднялся на ноги и проверил свою амуницию. Пистолет он где-то потерял, а вот нож был на месте. Прицепив к поясу рацию, Кийск одернул куртку и подвернул рукава.

– Ну, куда ты выведешь меня на этот раз? – спросил он, обратив взгляд к светящемуся потолку.

Лабиринт не снизошел до беседы с человеком, и Кийск сам выбрал направление пути. Дорога ему была знакома: он снова шел вперед – в неизвестность.

Кийск понял, что выход близко, когда пол коридора приобрел едва заметный уклон. Сохраняя квадратное сечение, ближе к выходу проход становился шире – стены расходились в стороны, а потолок поднялся почти на трехметровую высоту.

На протяжении всего пути Кийск постоянно ощущал жутковатое, вибрирующее напряжение, заполняющее окружающее пространство. Быть может, это было последствием взрыва заложенной Кулом мины? Что за процессы мог спровоцировать в Лабиринте взрыв? Кийск старался не думать о том, куда ведет его Лабиринт. Он боялся даже представить себе, что произойдет, если могучий поток неведомой, грозной силы, скопившейся в Лабиринте, становящейся с каждым шагом все более плотной, почти осязаемой, выплеснется вслед за ним на поверхность Земли. Кийск предпочел бы вернуться на РХ-183 и выяснить, что происходит на станции и в поселке. Теперь, после смерти Кула, у десантников должны были появиться шансы на спасение.

Выход открылся внезапно. В первый момент Кийск увидел только пронзительно-голубое небо. Глаза слепили яркие блики солнечные лучей, рассыпающихся радужными переливами на блестящей поверхности покрытия пола Лабиринта, выходившего на поверхность длинным языком, словно пандус подземного гаража.

Лабиринт, почти демонстративно выставляющий себя на всеобщее обозрение. Что-то едва ощутимое, недоброе и зловещее, присутствовало в такой явной, пренебрежительной открытости.

Кийск сошел со стекловидного покрытия и едва не наступил на красную шляпку подосиновика, выглядывающую из густой, высокой травы. Поляну, на которую выходил Лабиринт, со всех сторон обступала молодая, насквозь пронизанная светом солнечных лучей осиновая роща.

Открытие того, что он вновь на Земле, отнюдь не обрадовало Кийска. События опять выходили из-под контроля, стягиваясь в тугой, запутанный клубок. Он снова был никем, пришедшим ниоткуда. Лабиринт забавлялся с ним, как с игрушкой, и глупо было ожидать, что кто-то станет объяснять ему правила игры, если таковые вообще существовали.

Кийск прислушался, надеясь уловить шум проходящего где-нибудь неподалеку шоссе или какие-то другие звуки, по которым можно было бы судить о близости людей. Но слышен был только шорох ветра в листве невысоких деревьев.

Кийск лег на траву и закрыл глаза. Усталость и апатия придавили его к земле. У него не было абсолютно никакого желания куда-либо идти и с кем-то встречаться. Зачем? Чтобы снова начинать что-то доказывать? Что он из себя представляет, кто он такой? Почему он вновь и вновь должен биться головой о стену, воображая себя спасителем человечества, если даже в Совете безопасности до этого никому нет дела? Ему просто хотелось навсегда остаться здесь, на этой залитой теплым и ласковым солнцем поляне среди осин.