Первая леди города, или Между двух берегов - Марина Крамер

– Представляете, что мне подарил Грег на Восьмое марта? Настоящее японское кимоно!

– И он уже пал жертвой твоих выпендрючек, Коваль? – хохотнула Ветка, как-то подозрительно глянув на Марину. – Бедный англичанин, тяжко ему с тобой придется!

– Зато всегда неожиданности!

– Это точно, – буркнул Хохол, незаметно положив под столом руку на Маринино колено. – Уж что-что, а неожиданностей от тебя хоть отбавляй!

Маленькая официантка в синем кимоно принесла поднос, заставленный мисочками и тарелками в форме листьев, кувшинчик с саке и фарфоровые чашечки.

– Господи, дай мне силы вынести процесс еды этими палками! – взмолилась Ветка, так и не научившаяся за все время дружбы с Коваль общаться с хаси на «ты».

Хохол фыркнул, ловко укладывая палочки в пальцах и орудуя ими не хуже, чем вилкой. Марина взяла Веткину руку, сама уложила хаси в ее тоненьких пальчиках и поднесла к тарелке с суши, помогая взять и донести до рта.

– Не высшая математика, правда? Учись, а то так и буду тебя кормить.

– Может, мне это и нравится… – томно произнесла она, выведя из себя Хохла, рявкнувшего:

– Заведи себе мужика, пусть он тебя и кормит!

– Не ревнуй, Женечка, – облизнула розовые губки Ветка, положив руку на его сжатый кулак. – Мы же взрослые люди, можем все решить мирно и любя, ведь так?

– Пошла ты! – Он сбросил ее руку и залпом влил в рот саке, удивив Марину ужасно.

– Жень, я тоже пью, кто поведет?

– Да и пей, я не даю, что ли? – огрызнулся он, вставая из-за стола и направляясь к выходу. – Я в машине подожду, сидите спокойно!

– Я не поняла… – растерянно произнесла Ветка. – Я что-то не то сказала?

– Зачем ты подкалываешь его постоянно? – укоризненно спросила Коваль, отправляя в рот кусочек семги. – Он так бесится, когда ты намекаешь на то, что спала со мной.

– Заметь – уже давно этого не было, да?

– Все равно, я очень тебя прошу, не делай больше так, пожалей его, ему ведь и так не сладко – последнее дело любить замужнюю женщину…

– Ты так и живешь воспоминаниями? Егора нет уже больше года, пора хоть немного успокоиться и начать привыкать.

– Разве можно привыкнуть к постоянно ноющей ране, Ветка? Нет, нельзя. И я не привыкну никогда. – Марина смахнула неведомо откуда взявшуюся слезу.

– А Хохол как же?

– Это совсем другое.

– Ты всегда найдешь способ выкрутить ситуацию так, как тебе выгодно, дорогая, – вроде бы безутешная вдова и в то же время спишь себе спокойно с телохранителем, не мучаясь угрызениями совести.

– Зря ты это сказала.

– Извини меня, – попросила Ветка, касаясь Марининой щеки. – Я не собиралась обижать тебя, солнце мое. Может, поедем домой? И Женька ждет тебя, он так мечтал о моменте, когда сможет снова тебя увидеть.

Подойдя к машине, Ветка залезла на заднее сиденье и сказала, глядя в затылок сидящего за рулем Хохла:

– Женя, не сердись, ты ведь знаешь, что я сначала говорю, а потом очень об этом жалею. Пожалуйста, прости меня.

– Замяли, – пробурчал он, поворачивая ключ в зажигании.

– Тормозни-ка возле ночного клуба! – заявила вдруг ведьма, заметив яркую вывеску. – Вдруг какие-нибудь симпатяшки найдутся и скрасят мне одинокий вечер?

Хохол выполнил просьбу, даже не сумев скрыть радостного выражения и довольной ухмылки, появившейся на хмуром до этого лице.

– Ради бога, осторожнее! – попросила Коваль со смехом. – И постарайся приехать домой хотя бы к утру. Не теряй берегов, дорогая!

– Ты забыла – я теряю их только с тобой! – не удержалась Ветка и бегом направилась в сторону входа в клуб, оставив их вдвоем.

До деревушки доехали молча, Марина почти дремала, Хохол курил, затягиваясь сигаретой как-то слишком часто. Въехав во двор и выпрыгнув, чтобы запереть ворота, он вернулся к машине:

– Пойдем, я провожу тебя в твою спальню, – предложил, подавая руку.

– А ты разве не пойдешь ко мне? – удивилась Марина, открывая глаза.

– Ты хочешь этого, киска?

– А ты?

– Зачем ты спрашиваешь? – Он обнял Марину за плечи и притянул к себе. – Я так хочу тебя, моя сладкая, так хочу…

– Тогда идем.

Рвать с нее одежки он начал еще в прихожей, и к моменту появления в спальне Коваль была уже полностью раздета, а из волос полетели все шпильки, державшие узел.

– Киска моя… – простонал Хохол, опускаясь на колени перед ней и прижимаясь лицом к животу. – Где же ты была так долго?

Едва только солнце пробилось сквозь плотную штору окна, Хохол поднял хозяйку и потащил плавать, не слушая вялых протестов:

– Давай-давай, а то так и пролежишь до обеда, а надо бы и к футболистам съездить, Марадона очень просил, чтобы ты сразу появилась.

– О, черт, ничего без меня решить не могут! – пробормотала она, спускаясь вслед за Хохлом по тропинке к пляжу.

Там было совершенно пустынно, зато никто не мешал, и Женька позволил себе кое-что, помимо плавания…

– Ты мне так и не рассказала, что у тебя за родня, – сказал он, когда они возвращались на виллу. – Я понял, что брат – большой бугор, наших шерстяных тряхнули так, что пыль полетела.

– Кстати, об этом – давай поподробнее, если можно.

– Идем в кухню, кофе попьем, там и расскажу. – Он завел Марину в просторную полуподвальную кухню, усадил на табурет и принялся варить кофе. – Короче, подруга, дружков твоих закрыли, и Гордеенко, и Климова, и Сафонова.

– Кто это? – удивилась она, услышав незнакомую фамилию.

– А тот капитан, что с поста ГАИ тебя забирал. Там столько фактов всплыло, что им теперь на «красной» зоне долго париться придется. И, кстати, твой брат сам лично приезжал, у нас дома был, – добавил Женька, ставя на барную стойку перед Мариной чашку с кофе.

– Как – дома? В «Парадизе»? – Марина отставила чашку и потянулась за сигаретой. – Что – так прямо взял и приехал?

– А что ты удивляешься? Это ведь не секрет, где ты живешь, дали ему адресок в ментовке, он и приехал посмотреть, как все обстоит с потерпевшей. Но тебя, как назло, не оказалось дома – ты влюбилась и уехала куда-то, даже собственному телохранителю адрес не сообщила, – подмигнул он. – Видишь, как мы с твоим братом поладили? Первый раз со мной такое – чтобы с ментом за один стол сесть и базарить. Но он мне понравился – на тебя похож, такой же упертый. Слово с меня взял, что я тебя никогда не оставлю одну, и еще сказал одну вещь… – Хохол замялся на мгновение, а потом выдал: – Сказал, что не нравится ему твой англичанин, мол, неправильный он какой-то.

– Ясно – папашина работа! – вскипела Коваль, понимая, что именно отец внушил Дмитрию свои подозрения.