Трон Знания. Книга 4 - Такаббир Эль Кебади

— Мать-хранительница, разреши нам уйти, — промолвила женщина, которая открыла перед шабирой двери.

Поджав губы, Фейхель мотнула головой и вновь устремила взгляд на Малику:

— Ты пришла поклониться мне?

— Не тебе — твоему почтенному возрасту. Я хочу, чтобы вы знали, — сказала Малика, обведя рукой всех присутствующих, — я не буду женой хазира. И прошу вас пресечь неправдивые слухи.

— Чем мой сын тебе не угодил? — спросила Фейхель жёстким тоном.

— Я уважаю его как хазира, но не более.

— И что?

— Я не люблю его.

Казалось, что Фейхель подавилась воздухом и закашлялась, но вдруг запрокинула голову и расхохоталась. Совсем как Иштар. Глядя на хихикающих женщин, Малика сжала кулаки: как они смеют потешаться над моруной?

— В Ракшаде не принято набивать себе цену, — сказала Фейхель, успокоившись.

— Мать-хранительница, смею напомнить, что шабира прибыла из Краеугольных Земель. Они там все такие: цены себе не сложат, — заметила одна из женщин.

— Умом не блещу, а гонору… — добавила другая старуха, приняв многозначительный вид, и, склонив голову к плечу, обратилась к Малике: — Мы говорим не о тебе, а о недостатках тамошнего воспитания. Ваши матери расчётливы и лживы, а ваши отцы наивны и доверчивы. — Старуха посмотрела на мать-хранительницу. — Какие у них могут получиться дети?

— Такие, — сказал Малика и сняла накидку. Окинув взглядом женщин, повернулась к Фейхель. — Моя мать была замечательной женщиной и полюбила самого достойного мужчину. Я не позволю говорить о них в подобном тоне.

— Нельзя открывать лицо, шабира, — промолвила Фейхель, нахмурившись. — Ты нарушила закон.

— И не только этот. Я нарушила много законов.

Фейхель вздохнула:

— Знаю.

— В чаруш я занимала более выгодное положение. Я читала в твоих глазах твои мысли, а ты не могла этого сделать. Мне показалось это несправедливым.

Фейхель жестом подозвала помощниц; те встали за спиной матери-хранительницы и уставились на Малику.

— Что скажете? — спросила Фейхель.

— Хёск может не волноваться, — проговорила одна из старух. — Иштар не возьмёт её в жёны.

— Не возьмёт, — подтвердили другие.

Малика опешила. С одной стороны, такой вердикт старух её обрадовал, но с другой стороны — обидел.

Опираясь на подлокотники кресла, Фейхель с трудом встала. Приблизившись к Малике, пристально посмотрела ей в глаза:

— Я не хочу скрывать свои мысли. Читай.

Малика улыбнулась:

— Я тебе нравлюсь.

— Нравишься. Как ты познакомилась с моим сыном?

— Не помню. Иштар был другим человеком, которого я забыла.

— Верховный жрец рассказывал мне о вашем паломничестве. Ты его очень расстроила.

Малика кивнула:

— Я обещала Иштару молчать, но подвела его. Некрасиво получилось.

— Ты расстроила жреца, но не моего сына. — Фейхель притронулась холодными пальцами к подбородку Малики. — Прости меня, Эльямин. Мне надо было пригласить тебя в гости, как только ты приехала. И скажу тебе, почему я этого не сделала.

— Я знаю, почему. Ты считала меня расчётливой и лживой, и тебе стало обидно, что твой младший сын — твоя гордость — вдруг превратился в наивного и доверчивого простака. Но это не так, Фейхель.

Мать-хранительница вернулась в кресло. Прикрыв ноги пледом, усмехнулась:

— Иштар не возьмёт тебя в жёны. Хёску предстоит серьёзно поволноваться.

— Я не понимаю, о чём ты говоришь.

— Мой муж посещал мою спальню одиннадцать раз. Я родила одиннадцать детей. Трое умерли, будучи младенцами.

— Ты хочешь сказать, что муж приходит к жене только ради зачатия?

— Рождение детей — это святая обязанность каждой жены. Беременность должна протекать в спокойствии. После родов женщина должна восстановиться и подготовить организм к очередному зачатию.

Малика потёрла лоб. Оказывается, она совершенно ничего не знает о Ракшаде. Думала, что жена по рангу выше кубары, а получается, что супруга — это всего лишь свиноматка. Муж посещает её раз в два года, а все остальные ночи проводит в доме наслаждений.

— Почему верховный жрец волнуется? — спросила Малика.

— Его дочери уже восемнадцать. Ещё пару лет, и она пойдёт в чей-то дом служанкой. Но Хёску стоит волноваться по другому поводу: как бы Иштар не изобрёл слово, обозначающее новый статус для женщины.

— Это как?

— Сейчас у мужчины есть кубары и жена. А может появиться ещё кто-то.

Малика отвела взгляд. Иштара меньше всего заботит правовое положение женщины, его интересует лишь положение её тела. Но если матери-хранительнице хочется думать о своём сыне, как о новаторе — пусть думает.

— Разве верховный жрец женат?

— Хёск вдовец, — ответила Фейхель.

Малика шумно выдохнула. Теперь всё встало на свои места. Она была готова побежать к Хёску и расцеловать его за то, что он приказал Кенеш подглядывать за Галисией. Разуверившись в чувствах дворянки, Иштар не сделает её свиноматкой.

— Мне говорили, что с тобой приехала девушка, которая мечтает выйти замуж за хазира, — произнесла Фейхель.

— Нет, — торопливо ответила Малика. — Она приехала меня поддержать и вместе со мной уедет.

И распрощавшись со старухами, поспешила в свои покои. Надо подумать, как преподнести Галисии нерадостные вести.

***

Поглаживая мокрые перила, Малика смотрела на умытый сад, а перед внутренним взором стояли голубые, как весеннее небо, глаза Галисии — лучистые, ожидающие счастья. Угораздило же дворянку влюбиться в Иштара.

Конечно, проще всего пойти сейчас к ней и, не подбирая слов, рассказать о незавидной участи жены. Но Малику глодал червячок сомнения. Ни в одной из книг о Ракшаде, ни в одном законнике не говорилось, что муж посещает жену лишь для зачатия. И может, так поступал отец Иштара, а Иштар поведёт себя по-другому. Так стоит ли расстраивать Галисию раньше времени?

Малика тяжело вздохнула. Как же не хватает человека, который ответил бы на все вопросы. Беседы с Кенеш, Хатмой или матерью-хранительницей вызовут ненужные толки. И что они могут рассказать? Хазиры надёжно спрятали интимную жизнь своих супруг за стенами другого дворца. Вот если бы найти документ, регламентирующий отношения супругов.

Перегнувшись через перила, Малика дотянулась до ветки и сорвала лазурный цветок. Вдохнув аромат, поморщилась: во рту появился приторный вкус мёда. Рассматривая восковые лепестки, усмехнулась. Старухи решили, что Иштар не берёт её в жены, потому она не отвечает каким-то требованиям. Конечно! Она не будет молчать, как того требует закон. Не будет сидеть в четырёх стенах и не позволит кому-то распоряжаться судьбами её детей. Зачем хазиру жена, способная разрушить институт брака?