Путин, Буш и война в Ираке - Леонид Млечин

Во время официального обеда Строуб Тэлбот послал Клинтону записку: нужно немедленно поговорить. После обеда, когда гостей повели на концерт, агент секретной службы тихо сказал Тэлботу:

— Босс желает вас видеть. Он в туалете.

Тэлбот прошел в мужскую уборную. Возле двери стоял еще один агент, который не позволял российским гостям войти. Тэлбот передал Клинтону просьбу аккуратно высказаться относительно судьбы Егора Гайдара и Бориса Федорова.

— Я это сделаю, — согласился Клинтон. — Но я понимаю, как все непросто. Политика мешает экономике.

Ельцин выслушал американского президента и остался при своем мнении.

16 января 1994 года Гайдар подал в отставку с поста первого вице-премьера. Он окончательно покинул правительство. Через несколько дней ушел и Борис Федоров.

Настал момент, когда американцев стали уговаривать перестать поддерживать Ельцина и переориентироваться на другие фигуры. Его уже называли конченым человеком, утратившим популярность в стране. Но Клинтон не хотел этого делать.

Клинтон — политик с сильно развитой интуицией. И он ценил Ельцина, который тоже наделен точными политическими инстинктами.

Да и Хилари Клинтон, которую почему-то не очень любили в России, говорила мужу:

— Давай посмотрим на Тайвань, на Южную Корею. Как трудно они шли к демократии после стольких лет диктатуры. Если сравнить Россию с азиатскими странами, все не так плохо. Русским надо дать время…

В 1994 году Ельцин настаивал на равноправном участии России в совещании семи наиболее развитых стран. И вообще упорно именовал ее «большой восьмеркой». Клинтон считал правильным пригласить Ельцина не в качестве гостя, а равноправным участником встречи, чтобы избавить русских от ощущения, будто ими пренебрегают.

Американские финансисты были против. Семерка обсуждает в первую очередь экономические и финансовые проблемы. А у России огромный долг перед семеркой и Международным валютным фондом. К тому же русские только что выставили из правительства главных реформаторов. Включить их в состав наиболее развитых стран — показать, что у них в экономике все в порядке и можно не заниматься реформами.

Клинтон нашел компромисс: Ельцин приезжает в качестве полноправного участника обсуждения политических вопросов. Но не участвует в экономической дискуссии…

26 сентября Борис Николаевич прилетел в Вашингтон. Его должен был встретить Строуб Тэлбот и отвезти в выделенную высокому гостю резиденцию в Блэр-хаус. Жена Тэлбота, как положено по протоколу, в другом автомобиле сопровождала бы Наину Ельцину.

Но в аэропорту новый российский посол Юлий Воронцов сказал Тэлботу, что Ельцин очень устал и предпочитает ехать в одной машине с женой.

Когда Ельцин вышел из самолета, стало ясно, что с ним. Он шел с большим трудом. Сопровождающие старательно закрывали его от телевизионных камер. Ночью российский президент продолжал расслабляться. Он бродил полуодетый из комнаты в комнату. Агент американской секретной службы перехватил его и аккуратно проводил к сотрудникам службы безопасности Коржакова, которые увели президента.

Официальная часть переговоров была мало продуктивной. Клинтон предлагал ничего не решать сразу, а передать на рассмотрение специалистам. Настоящий разговор начался, когда они собрались в узком составе.

Клинтон изложил свою позицию относительно расширения Североатлантического договора:

— Я рассматриваю расширение НАТО как возможность укрепить единство и безопасность Европы. Это вопрос психологической безопасности для тех стран, которые хотят войти в НАТО. Они боятся, что о них забудут. Но это расширение не направлено против России. И вообще — пройдут годы, прежде чем это произойдет. Обещаю, что ничего не будет делаться у тебя за спиной.

Ельцин выслушал очень внимательно.

— Я понял, — сказал он. — Спасибо за все, что ты сказал.

На встречах с Клинтоном он вообще внимательно слушал и часто соглашался с американским президентом. Зато на пресс-конференциях он солировал, веселился и развлекал публику. Ельцин демонстрировал уверенность и бодрость.

В конце декабря 1994 года Ельцин на несколько дней лег в больницу для плановой операции. Ему исправляли искривленную носовую перегородку, в дни когда готовилась военная операция в Чечне…

Именно тогда в Москву прилетел вице-президент Альберт Гор. Ему предстояло участвовать в четвертом заседании комиссии. Гора привезли в больницу. Ельцин сидел с распухшим носом, но в костюме и галстуке.

Его интересовало НАТО.

Альберт Гор пояснил:

— В 1995 году не будет переговоров о приеме новых членов. Я повторяю, что наша позиция состоит в том, что этот процесс должен быть медленным, открытым и сопровождаться постоянными консультациями с Россией.

Ельцин уточнил:

— Можете ли вы подтвердить мне, что в 1995 году предстоит только обсуждение концепции?

— Да, — подтвердил Гор.

— Тогда мы можем больше не обсуждать этот вопрос, — удовлетворенно сказал Ельцин.

Но тут же заметил, что «постепенность» в расширении НАТО стоило бы затянуть лет на десять-пятнадцать.

— Нет, — сразу же возразил американский вице-президент. — Я могу говорить только о том, что произойдет или, вернее, не произойдет в 1995 году.

И он тут же предложил подумать над тем, как параллельно с расширением Североатлантического блока разработать соглашение о сотрудничестве России и НАТО.

Идея понравилась Ельцину.

— Да, одновременно — это хорошая идея. Одновременно!

Гор напомнил, что, по мнению Клинтона, со временем и Россия может войти в НАТО.

— Нет, нет, — прервал его Ельцин. — Россия — огромная страна, а НАТО — такое маленькое.

Ельцин хотел, чтобы Клинтон приехал в Москву на пятидесятилетие Победы в мае 1995 года. Клинтон соглашался ехать, если Ельцин не устроит ему какой-нибудь сюрприз со скандалом по поводу НАТО. Клинтон позвонил Ельцину:

— Я не прошу тебя публично одобрить расширение НАТО. Я понимаю, что ты не можешь этого сделать. Но я прошу тебя сделать так, чтобы будущее расширение Североатлантического блока не помешало нам сейчас создать прочные отношения между НАТО и Россией.

Как только переводчик стал переводить слова Клинтона, на том конце провода американцы услышали звук положенной трубки. Ельцин не захотел разговаривать?

Связь с Москвой не прервалась. Через некоторое время кремлевский оператор сообщил, что Ельцин снова взял трубку. Он пробурчал нечто неопределенное и добавил, что есть некоторые вопросы, которые он сможет обсудить только при личной встрече с Клинтоном.

Клинтон отнесся к этой истории спокойно:

— Ельцин не хочет заранее ангажироваться.