Assassin's Creed. Последние потомки - Мэтью Дж. Кирби

– Так что с тобой случилось?

– Что ты имеешь в виду?

– Я не говорю про «Анимус», – сказал Оуэн. – До этого. Почему ты перестал общаться со мной?

Хавьеру совершенно не хотелось об этом говорить. Но он знал, что Оуэн не отстанет. Оуэн никогда не отступался, к тому же они оба застряли на бревне в горах. Хавьер решил, что может уже и покончить с этим.

– Просто разбирался со своей ерундой, – ответил он.

– Например? – поинтересовался Оуэн.

– Просто ерунда, чувак. Не знаю.

– Ну, а почему ты мне не рассказывал?

Хавьер не хотел отвечать, но Оуэн спросил снова, поэтому Хавьер решил продолжить и быть с ним честным.

– Слушай. Все, что ты пережил в связи с отцом и всем этим, я знаю, насколько все было плохо, и я понимаю, почему ты помешался на этом. Но ты был настолько погружен в это все время, и…

– И что? – сказал Оуэн злобно. Хавьер вздохнул.

– Чего ты ждешь?

– Просто дай мне закончить…

– Чего ты ждешь? – повторил Оуэн громче. – Они отправили моего отца в тюрьму, и он умер там.

– Да, отправили, – сказал Хавьер. – Но они посадили за решетку и моего брата.

– Это потому что он из выбил из кого-то все дерьмо!

Когда Оуэн сказал это, Хавьеру потребовалось встать и отойти на несколько шагов, повернувшись к нему спиной. От злости его руки сжались в кулаки, а мышцы вокруг шеи и плеч напряглись, и черт его знает, что бы он сделал с Оуэном из-за этих эффектов кровотечения. Несколько минут он глубоко дышал и, успокоившись, вернулся обратно.

– Просто у меня было много собственного дерьма, чтобы еще разбираться с твоим дерьмом. Вот и все. Ничего личного.

– Для меня это личное.

– Ну, ничего не могу с этим поделать. Принимай это как хочешь, но именно так все и было.

Оуэн молчал несколько минут, глядя на потухший костер.

– Так что за дерьмо у тебя там происходило?

– Я не хочу об этом говорить.

– Все в порядке?

– Нормально.

– Это из-за матери? Или больше из-за брата?

Хавьер взглянул в небо. В этот момент откуда-то с дерева слетела птица. Она была крупная – сокол или ястреб. Хавьер никогда не знал, чем они различаются.

– Ничего такого, – сказал он. – Я год назад совершил каминг-аут, открылся своей семье.

– Ох.

Оуэн уселся обратно на бревно.

– Не знал, что ты…

– Да, – сказал Хавьер.

Это было непросто. Все его родные были католиками или баптистами, и хотя он знал, что родители не вышвырнут его из дома или вроде того, он переживал о том, как они его примут, когда он расскажет правду о том, кто он.

– Как родители отреагировали? – спросил Оуэн.

– С мамой все было просто замечательно. Отцу понадобилось несколько дней, чтобы прийти в себя, но теперь он спокоен.

– А как насчет брата?

– За это он и попал в тюрьму, – сказал Хавьер. – Какой-то тупица назвал меня педиком, и Мэни просто бросился на него.

Наблюдая за тем, как его брат лупит этого парня, Хавьер чувствовал странную смесь благодарности, страха и гордости.

– Мне кажется, этот парень даже не думал, что я гей. Он просто назвал меня так, чтобы оскорбить.

– Еще кто-нибудь знает? В школе никто…

– Никто не знает, кроме моей семьи. А теперь и тебя.

– Ух ты, – Оуэн кивнул. – На самом деле, ничего страшного. Уверен, ты мог сказать…

– Слушай, я признателен тебе за твои слова, но прямо сейчас я пытаюсь как-то приспособиться, окей? В свое время это случится. Когда я буду готов.

– Окей, – сказал Оуэн и после паузы добавил: – Спасибо, что рассказал мне.

– Как будто ты оставил мне выбор.

Хавьер сказал это шутливым тоном, но на самом деле он был в своем роде воодушевлен тем, что кто-то еще, наконец, узнал о нем, и он был рад тому, что этим кем-то стал Оуэн. Он знал, что от этого в их отношениях ничего не изменится.

Прошло еще несколько часов. Хавьер провел их, прислушиваясь к проезжающим машинам и переживая об остальных и о том, что «Абстерго» с ними сделало. Кроме того, он начинал хотеть есть и, имея все на то основания, озадачился тем, что они с Оуэном будут делать дальше. Примерно в середине дня из-за деревьев к ним вышел незнакомец, который их в некотором роде потряс. У него была обрита голова, он был смуглым, в солнечных очках и черных штанах, которые больше напоминали военную форму. Сверху на нем была кожаная куртка с капюшоном, а под ней – белая футболка.

Хавьер взглянул на мотоцикл.

– Бежим к нему? – прошептал он Оуэну.

– Этот парень кажется знакомым, – сказал Оуэн, однако казалось, что он куда меньше озадачен, чем Хавьер.

Незнакомец поднял очки на голову, продолжая шагать в их сторону.

– Я Гриффин, – сказал он низким голосом, растягивая слова, как будто кто-то замедлил аудиозапись с чьей-то речью. – И, насколько я вижу, Монро устроил вам, ребятки, чертову кучу неприятностей с тамплиерами.

Значит, этот парень точно знал, кто они такие и что происходит, но то, как он назвал тамплиеров, навело Хавьера на мысль, что он не на их стороне. Хавьер и Оуэн переглянулись, и в этот момент смущения и промедления Гриффин подошел ближе.

– Не волнуйтесь, – сказал он. – Я здесь не затем, чтобы вас обманывать или забрать с собой.

– Что вы здесь делаете? – спросил Оуэн.

– Всего лишь хочу поговорить.

– О чем? – Хавьер уже приготовился бежать, но боялся, что Оуэн не побежит, и не хотел оставлять его здесь.

Гриффин добрался до кострища и остановился, посмотрев сначала назад, а потом вперед, между ними.

– Хочу поговорить о вас, о вашем будущем.

– Откуда я вас знаю? – спросил Оуэн.

– Для тебя я убрал агента тамплиеров однажды вечером, – сказал он. – Я хотел остановить тебя, чтобы ты не уехал с Монро, но ты удрал.

Он взглянул на мотоцикл.

– Вот на этом, если я не ошибаюсь.

– Вы ассасин, – сказал Оуэн.

Гриффин кивнул и подошел к мотоциклу. Затем он залез под одну из его изогнутых панелей и выдернул связку проводов.

– Эй! – крикнул Хавьер.

– Это мотоцикл «Абстерго», – сказал Гриффин. – И вы не знаете, как он работает. Я просто вывел из строя следящее устройство, которое транслировало ваше местоположение последние несколько часов. Этот сигнал передается на достаточно высокой частоте, так что кому бы то ни было нужно было подобраться довольно близко, чтобы поймать его. Но я вас нашел.