Сталь и шелк. Акт третий - Алиса Рудницкая

раз подергал за дверную ручку Мэт. – Или я бы мог ее заставить прогнить до трухи...

– Уймись, не порть имущество академии, криминальный ты элемент, – покосилась я на эльфа.  – Сама разберусь...

И я аккуратно принялась распутывать защитные чары, державшие замок закрытым. Оказалось это сложнее чем я рассчитывала, Брусника каким-то замысловатым способом использовала свою фирменную магию земли и жизни, и даже когда дверь наконец распахнулась нас встретила завеса из терновника. Им, ядовитым плющом и мясистыми зелеными лианами была вся комната опутана, Будто бы Брусника не смогла сдержать свою магию, и та так безобразно пыталась девушку защитить и спрятать.

Мэт с этими зарослями миндальничать не стал. От его мысленных  прикосновений растения чернели, скукоживались, мертвели на глазах. Эльф нервничал, но ошибок не допускал – уничтожал лишь то, что мешает, целеустремленно пробираясь к кровати. Там, на поросшем травой и мелкими розовыми цветками одеяле, мирно лежала бессознательная Брусника – пугающе исхудавшая, прибавившая в росте, с болезненной, желтовато-зелёной кожей. На ее лице проступали ярко-зеленые, пульсирующие жилки.

– Черт... – вырвалось у меня. Вот что за проклятье бедную Бруснику преследует? И меня заодно! Как же я так проворонила, что ее до такого состояния довело... Мелкие проблемы на любовном фронте не должны были подобным обернуться... Черт, черт, черт. Как же мне было страшно, но что делать я не знала, как не смотрела магическим взглядом, но сама понять, что с Брусникой, не могла...

– Я за Фреей, – кинула я Мэту, телепортируясь в лазарет.

Только бы все обошлось.

Глава 20. Абигейл

О том, что случилось с Никой, я узнала перед первой парой. Ох, лучше бы Янка не говорила мне этого! Из-за того, что я волновалась за подругу, занятия длились невыносимо долго. В конце-концов рассудив, что огненную магию, в которой я всегда делала успехи, можно и пропустить, я пошла в медпункт.

Шла я медленно. Мне было очень стыдно перед Фреей и не хотелось показывать ей на глаза.

После разговора с Радой я вернулась в красное общежитие и почти заперлась у себя. Мне нужно было время на то, чтобы переварить все произошедшее. Глаз я в одиночестве так и не сомкнула – привыкнуть уже засыпать в объятиях любимого парня, да и самые разнообразные мысли покоя не давали.

Перво-наперво я решила, что обязательно расскажу все Янке. Чем чреваты тайны от собственных друзей я хорошо знала, потому ничего скрывать не собиралась.

После этого я кропотливо, до последней детали постаралась обдумать слова Рады. Тот факт, что она крутила нами как хотела меня вовсе почему-то не обидел… увы, по поводу цыпленка она была совершенно права. С другой стороны я прекрасно понимала, что ректорша хочет заставить меня сомневаться в себе и окружающих. И, чуть поразмыслив, я пришла к выводу, что это и неплохо. Ну, сомневаться. Яна, Мрамор, Фрино, да и Ивона с Рейнаром тоже сомневались во всех и не видели в этом ничего плохого.

И мне бы на самом деле неплохо было бы тоже сомневаться…

Но имелась одна вопиющая несправедливость. Яна подозревала в мировом заговоре всех: от преподов до студентов, от ректорши и Хранителей до простых людей. Она не боялась высказываться по этому поводу и ее это все прощали. А я недолюбливала одну лишь Фрею, и была из-за этого для окружающих отчего-то последней сволочью.

Однако подумав, я решила, что незаслуженно все же к ней так плохо относилась. Я ведь ее совсем не знала. Ну да, мне претил ее внешний вид… но может человек она хороший?

Потому, решив сделать собственным девизом простую народную мудрость “доверяй но проверяй”, я шла в лазарет с четкой целью попросить у Фреи прощения и посмотреть, что будет. В конце-концов я больше не могла любить каждого, кто вставал на моем пути, но и подозревать всех и вся мне казалось глупо. Так что теперь буду действовать по обстоятельствам. И уж точно не по первым, и даже не по вторым.

Фрея открыла дверь лазарета только после второго стука. Высунувшись в коридор по плечи и увидев меня, целительница нахмурилась. В глубокий вырез ее халатика выглядывала пышная грудь в черном кружевном лифчике.

– Чего пришла? – спросил она недовольно. – К зелененькой что ли?

– Ага, – неловко кивнула я, не зная, как мне перейти к извинениям.

– Ну заходи, – пожала плечами Фрейя, открыв передо мной дверь.

Я потопталась на месте, опустив глаза. А ведь она могла бы меня и не пустить из-за произошедшего. Может она не такая уж и плохая?

– Чего мнешься? –  спросила чертовка видя, что я не тороплюсь заходить.

– А можно вас на секундочку? – решившись, попросила я. – На пару слов.

– О, уже вас, – фыркнула Фрейя, а потом, выйдя из лазарета, прикрыла дверь. Ее ноги украшали длинные, до самых колен черные гол ьфы на подтяжках, из-под халата выглядывала черная юбка в мелкую складку.

Я тяжело вздохнула, разглядывая ее наряд. Мдам… может она и права? Я немного завидовала ее раскрепощенности. И, если уж начистоту, выглядел ее наряд красиво, пусть и пошло. Вкус у целительницы явно был отменный.

– Итак, о чем ты хотела поговорить? – спросила она чуть напряженно.

– Да… простите, – я, чуть согнувшись в спине, склонилась в чем-то наподобие повинного поклона. – Мне действительно не стоило говорить о вас гадости. Да и вообще… надеюсь, что вы на меня за это не слишком обижаетесь. Я обещаю, что попытаюсь изменить свое отношение… вот…

Не дождавшись ответа, я подняла глаза и увидела, что Фрея улыбается. Она сложила руки на груди и смотрела на меня как-то весело, перекатываясь с носка на пятку и обратно.

– Знаешь, мы с тобой друг друга стоим, – сказала она. – Ты нефига в людях не разбираешься, я нефига сдерживать себя не умею, вот и схлестнулись. Ты тоже меня прости. Я не должна была так на тебя наезжать при твоих друзьях, прав был твой парень. Так что давай мириться.

И она протянула мне мизинец. Я удивленно уставилась на оттопыренный пальчик с красным ногтем, не понимая, что с этим делать.

– А… а Кеша говорил что все так на Земле мирятся, – расстроилась Чертовка. – Ну, давай свой мизинец сюда.

Не дожидаясь, пока я соображу что делать, Фрея наклонилась и сцапала мой мизинец своим. А потом, смеясь и дергая