Рубиновая комната - Паулина Петерс

– Я и не знала, что вы интересуетесь садоводством. – Виктория с улыбкой указала на примулы.

– Это моя экономка, миссис Браун. Она выращивает примулы, и у нее в саду они уже не помещаются. Сам я ужасный садовник. Простите. Я делал заметки для статьи и совсем забыл о времени. Сэндвичи тоже еще не готовы. – Взгляд Джереми был виноватым. – Я бы пригласил вас войти, но миссис Браун нет дома…

– Я не боюсь ненадолго остаться в доме наедине с мужчиной.

– Хорошо, – Джереми вздохнул с облегчением, – тогда входите же. Поскольку на кухне хозяйничает миссис Браун, там убрано.

– Кстати, сэндвичи нам не нужны. – Виктория прошла за ним в маленькую, действительно идеально чистую кухню – ее бóльшую часть занимала чугунная печь, которую топили углем. – Когда я рассказала Хопкинсу, что собираюсь на вылазку с вами в Хемпстед, мне не удалось отговорить его сделать сэндвичи с яйцами и ветчиной. Кроме того, он дал мне с собой суп в в термосе, две бутылки лимонада и небольшой пирог.

– Слава богу, значит, голодная смерть нам не грозит, – усмехнулся Джереми. – Надеюсь, дворецкий не стал слишком расспрашивать вас о вылазке?

Виктория покачала головой.

– В отличие от миссис Доджсон, Хопкинс очень тактичен. – Виктория заглянула из кухни в гостиную через открытую дверь. – Можно мне осмотреться? – поинтересовалась она. – Мне интересно, как живут люди.

– Если хотите, пожалуйста. Но должен предупредить вас. Гостиная – мое царство, поэтому там очень неаккуратно.

Комната, заваленная книгами, понравилась Виктории. Напротив маленького камина стоял стул с высокой спинкой и потрепанной тканевой обивкой. Стена над камином была выложена плиткой с лазурными и голубыми узорами, цвет которой невольно напоминал о море. В общую картину отлично вписывались корабль в бутылке, стоявший на каминной полке, и гравюры с изображением парусников, висевшие на стене.

Джереми проследил за ее взглядом.

– Корабль в бутылке я купил как-то во время школьных каникул, что же до гравюр… Я уже рассказывал вам о том, что если бы родился в другом столетии, то с удовольствием стал бы первооткрывателем и мореходом. Теперь же приходится довольствоваться парочкой прогулок на яхте в год.

– Думаю, вам понравилась бы выставка Тёрнера в Национальной галерее, – задумчиво произнесла Виктория. – У Тёрнера очень много морских пейзажей.

– Я уже видел ее, и она мне действительно очень понравилась. – Джереми надел твидовый пиджак, лежавший на стопке книг у письменного стола. – Кстати, вы взяли с собой принадлежности для рисования?

– Взяла.

– Значит, мы готовы и можем ехать, – и, поклонившись, Джереми открыл перед Викторией дверь.

«Как же я рада, что согласилась поехать на вылазку», – думала Виктория, когда вскоре после этого они ехали по Кемден-Док в сторону Хемпстеда.

В Хемпстед-Хит Виктория и Джереми ненадолго задержались на смотровой площадке Парламент-хилл. Воздух был чист, силуэт Лондона вместе с куполом собора Святого Павла, самой примечательной точкой в нем, лежал у их ног. Неподалеку от холма, да и на прудах под ним гуляли няньки со своими подопечными. Непривычно хорошая погода выманила в этот субботний день на прогулку многих людей. Время от времени они обращали внимание на носившихся по лугам всадников.

Чем дальше они удалялись от местечка Хемпстед, тем тише становилось вокруг. Неподалеку от Кенвуд-хауса, белого здания с фасадом с колоннами в стиле классицизма, они решили отдохнуть. Виктория расстегнула кожаные ремешки на клетчатом пледе, который Хопкинс тоже положил ей с собой, и расстелила его на траве. Затем вынула из седельной сумки принадлежности для рисования. Пока девушка рисовала, Джереми делал записки в блокноте. Каждый работал, оба молчали.

Поначалу Виктория была совершенно недовольна своим наброском лугов с пологими холмами, на которых кое-где росли группы деревьев и кустарники, сделанным карандашами и углем, однако постепенно у нее начало получаться запечатлевать то, что она видела, в блокнот. Быстрый набросок Кенвуд-хауса девушка сочла очень удачным. Пчела, севшая на альбом, заставила ее поднять голову. Отложив в сторону блокнот с заметками, Джереми лежал на животе на одеяле и улыбался ей.

– Вы казались такой сосредоточенной, что я решил не мешать вам. Вы позволите взглянуть на рисунок?

– Ни в коем случае! – решительно ответила Виктория. – Кроме того, кажется, я проголодалась. А вы?

– Я тоже не отказался бы что-нибудь съесть. – Джереми поднялся и принес корзину для пикника, закрепленную на багажнике Виктории.

– Боже мой, – удивился Джереми, открыв корзину. – Фарфор, столовое серебро, накрахмаленные салфетки…

Виктория рассмеялась.

– В этом весь Хопкинс. Он считает, что на пикнике тоже следует выдерживать стиль. – Девушка расстелила поверх шерстяного одеяла белую скатерть, разложила на ней посуду, столовые приборы и салфетки. Затем положила на тарелки сэндвичи, налила в чаши суп. Джереми открыл бутылки с лимонадом и налил себе и Виктории.

– Этот сэндвич с ветчиной просто тает во рту, – с наслаждением произнес он, проглотив первый кусочек. – И суп тоже очень вкусный. Ваш дворецкий случайно не собирается публиковать свои рецепты?

– Боюсь, что нет, – покачала головой Виктория. Миссис Эллингем должна была остаться в тайне. Без согласия Хопкинса она не хотела раскрывать ее. – Кажется, в последний раз у меня был пикник еще в школе. В специально отведенный для этого день. – Виктория устроилась поудобнее.

– Вы учились в пансионе?

– Да, в Горденс-скул для девочек, под Уинчестером. Очень прогрессивная школа, делающая основной упор на образование. Мне там нравилось, хотя подружиться по-настоящему ни с кем из девочек не получилось. Я предпочитала проводить время одна.

Внезапно Виктория вспомнила, что Рэндольф видел Джереми в доме комиссара.

– Вы недавно брали интервью у сэра Артура? – поинтересовалась она.

– Нет, а почему вы так решили? – Джереми принялся за второй сэндвич.

– О, ну, я подумала, может быть, по поводу убийств, – отозвалась Виктория. – Например, высказывание комиссара относительно того, что по трем убийствам у Скотленд-Ярда до сих пор нет подозреваемого. Возможно, вашим читателям было бы интересно.

Она хотела спросить, зачем же тогда Джереми был в доме комиссара, но пристальный взгляд, брошенный на нее молодым человеком, удержал ее от вопроса.

– Сэр Артур не стал бы давать мне интервью. Для этого я слишком молодой и незначительный журналист. Подобным правом обладают лишь старшие, заслуженные коллеги, – голос Джереми звучал совершенно спокойно.

Виктория разгладила скатерть, уголок которой завернулся от ветра, радуясь возможности опустить глаза. «Либо он лжет, либо Рэндольф ошибся. Но почему тогда Джереми так странно посмотрел на меня? Кроме того… Я рассказала ему гораздо больше об убийствах, чем он мне, – вдруг осознала она. – Вообще-то он всякий раз лишь реагировал на то, что рассказывала ему я».