Таня Гроттер и молот Перуна - Дмитрий Емец

Доцент Медузия Горгонова задумчиво обвела взглядом парты.Она была настроена на сентиментальный лад. Вот он – четвертый, предпоследний,курс во всей красе. Еще год, и, сдав экзамены, они выпорхнут из Тибидохсанавсегда. Часть, разумеется, останется в аспирантуре высшей магии и будет идальше грызть древо познаний, а кем станут остальные, чем займутся и какуюдорогу в жизни себе выберут? Будут ли они победителями или неудачниками или,возможно, просто сумеют найти свое место в жизни и станут выше удач или неудач.

Неожиданно доцент Горгонова помрачнела. Три стула,расположенные почти наискось, пустовали. Это были места Гробыни, Гуни Гломова иКати Лотковой. Гробыня была у лопухоидов, Гломов в магпункте, где Ягге зановоучила его ходить и справляться хотя бы с тяжестью ложки.

«А где Лоткова? – подумала Медузия. – Ну этакрасавица скорее всего просто проспала… Ну ничего, устрою я ей, когда онапридет! Посмотрим, как у нее с комплексным заклинанием против мавок и упырей.Если справится, подпущу еще кикиморок и леших».

Заметив, что ребята удивлены ее долгим молчанием, онащелкнула пальцами, возвращая на место журнал, приунывший от невозможностиогреть по затылку своего постоянного друга Гломова. Теперь ничто уже не мешалоМедузии начать лекцию:

– Главной отличительной чертой нежити является еенеспособность к организованной деятельности. Единственной в истории, кто сумелорганизовать нежить, разумеется, с помощью магии, была ЧДТ. Надеюсь, выдогадываетесь, что я имею в виду Ту-Кого-Нет-И-Надеюсь-Не-Будет. Однако послеее гибели нежить раз и навсегда утратила способность действовать сообща.Существует предсказание, довольно, впрочем, смутное и смахивающее на апокриф,что рано или поздно нежить вновь взбунтуется, выступит сообща и уничтожитТибидохс. Остров Буян вздыбится над океаном узкой скалой, на том же месте, гдесейчас Большая Башня откроется ход в Потусторонний Мир, где царствует Аид. Ибудет это огромная мраморная лестница, по которой понесет свои воды река Лета…

Медузия видела, что Шурасик наклонился было над тетрадью,быстро заполняя строчку за строчкой своим бисерным почерком, но вдруг поднялголову и изумленно уставился на дверь.

– В чем дело, Шурасик? – раздраженно обратилась кнему Медузия.

– Способна, – ошеломленно произнес Шурасик.

– К чему способна?

– К организованной деятельности, – машинальноповторил Шурасик.

Медузия нахмурилась. Первый ботаник Тибидохса нередкодоводил ее своим всезнайством.

– Да посмотрите же, посмотрите! Не спорьте с ним –просто посмотрите! – крикнула Лиза Зализина.

Медузия повернулась и оцепенела. Сквозь распахнутые двери вкласс хлынула целая толпа нежити. Первыми, надувая щеки, шествовали четыребородатых домовых. За ними две кикиморки, четверо скрипучих леших,преимущественно «осинников», с полдюжины отвратительно пахнущих хмырей и шестьбанников, больше похожих на взлохмаченные веники. На этих смотрели сизумлением, поскольку банники появлялись в Тибидохсе нечасто.

Нежить с необыкновенной важностью несла блестящий щит,взявшись за его края. Щит покрывали вписанные в виноградный орнамент руны.Медузия пристально вгляделась в него, не узнавая, а после вскрикнула и закрылашею руками. Она вновь увидела, как сверкнул меч, хлынула темная кровь изперерубленной шеи, зашипели змеи, и в сияющем щите отразилось ее собственноеискаженное смертной мукой лицо.

Скверно, очень скверно. Не так просто видеть магическиепредметы, с которыми у тебя связаны тяжкие воспоминания…

Не окажись тогда поблизости Сарданапал со склянкой мертвойводы и не подмени он Персею его трофей на сочную азиатскую дыню, на историиМедузии Горгоновой, в то время еще не доцента кафедры нежитеведения, можно былопоставить большой и жирный крест…

Решив, что нежить напала на Медузию, Баб-Ягун принялся былопроизносить комплексное заклинание, но доцент Горгонова торопливо крикнула:

– Никакой магии! С ума сошел? Это же щит Персея!Кто-нибудь, марш за Поклепом и циклопами – живо!

Кузя Тузиков на четвереньках добежал до двери и кинулся заПоклепом.

Пользуясь полной безнаказанностью, нежить разбежалась поклассу. Банники мыльными мочалками перекатывались по классу, накладывая сглазыи насылая жуть. Хмыри, бесчинствуя, мазали всех своей слизью. У Риты Шито-Крыто,имевшей привычку разуваться под партой, они сожрали один ботинок, а во второйнапустили какой-то тухлой дряни, от которой он снаружи окаменел, а внутризаболотился.

Один из хмырей, очень похожий на Агуха, разве что с иначерастущими рожками, вскарабкался по ноге на плечо Пипы. Да-да, именно Пипы.Пенелопа Дурнева, хотя и не сдала еще экзамены даже за первый курс, а толькоготовилась к ним, выпросила у Сарданапала разрешение ходить на занятия вместе счетвертым, где учились ее ровесники. Она, конечно, мало что понимала, но всеравно в глобальном смысле это было полезно. Лучше тянуться за сильными, чемцарствовать среди десятилеток, это Пенелопа отлично понимала. И вот теперь Пипеэто аукнулось.

Атаковавший ее хмырь принялся, мерзко подхихикивая, старательнооблизывать ей голову коричнево-зеленым языком. Его распахнутый рот былкошмарен, как предзачетный сон студента-стоматолога. Здоровьем на его зубахотличался только кариес. Все же остальное было чуть похуже помойки.

– ПРОООООЧЬ! НЕ ДОВОДИ МЕНЯ! – страшным голосомзавопила Пипа.

Сидевший с ней за одной партой Жикин, не разобравшись, ккому она обращается, поспешно нырнул под стол. Он был уже научен горькимопытом, что с Пипой лучше не спорить. Стены класса стали вибрировать. Брызнулистекла. Это собиралась неосознанно привлеченная Пипой интуитивная магия. Нежитьзаволновалась. Хмырь, прикусив себе язык, спрыгнул с плеча Пенелопы и, высокоподкидывая тощие коленки, помчался прятаться за щит.

– Не надо, Пенелопа! – крикнул из-под парты Жикин.

Но взбешенная Пипа уже никого не слышала, ненавидя хмыря доглубины души.

– ВООООООНННН! – завопила она еще ужаснее,неосознанно посылая волна за волной интуитивную магию.

Щит Персея завертело, разбрызгивая во все стороны частицыстихийной магии. Нежити, находившейся к щиту ближе всех, досталось большедругих, и она разлетелась в разные стороны. Возможно, это случилось оттого, чтоу нежити просто не хватило соображения укрыться за щитом, а не стоять вокруг.

Значительная часть магии, отразившись, обратилась было насаму Пипу, но, столкнувшись с новой магической волной, ибо Пипа работала какмощнейший передатчик, лишь отбросила в сторону парту вместе с многострадальнымЖикиным.