Коллекционеры смерти - Джек Керли

– Идите за мной.

Хембри провел нас в комнату для переговоров: длинный стол, огромный монитор, стены с пробковыми панелями, к которым прикалываются фотографии и записи. Бри выкатил из-за стола стул на колесиках и толкнул его в мою сторону.

– Что происходит? – спросил я.

– Это стул. Садись.

Я взял стул и уселся на него. Гарри и Денбери тоже сели.

– Бри, – сказал я, – что случилось?

Хембри, не обращая на меня внимания, выключил верхний свет, затем щелкнул еще одной кнопкой, и с потолка опустился большой экран. Хембри сделал глубокий вдох, потом медленно выдохнул.

– Я получил некоторые предварительные результаты по фрагменту картины из монастыря. Забегая вперед, хочу сказать, что я вытащил из холста несколько волокон. Подчеркиваю, результаты предварительные, своего рода первый взгляд на предмет. Бюро сделало несколько слайдов при разных АСА[31]и на разных типах пленки, чтобы обеспечить полный спектр воспроизведения и плотности цветов, не говоря уже о…

– Бри, – укоризненно остановил его Гарри.

Хембри замолчал. Он нажал кнопку, и на экране появился крупный план фрагмента картины.

– Это то, что мы все уже видели, поверхностное покрытие, фактически лакировка пигмента на более толстом подслое…

Хембри ввел следующий кадр – очень крупный план края холста. Краска была нанесена плотной массой, толстым текстурированным слоем.

– Анализ слоев краски и волокон холста позволяет определить возраст этой композиции – ей от тридцати до сорока лет.

– Как раз время Гекскампа, – сказала Денбери.

Хембри кивнул.

– Но Бюро также обнаружило, что на этом фрагменте картины имеется и другое изображение. Невидимое глазом. Вероятно, нанесенное когда-то в виде наброска, а потом затертое. Изображение-призрак.

Голова Гарри повернулась в сторону Хембри.

– Повтори еще разок.

– На холсте остался рисунок, выполненный на нем ранее. Когда именно, мы не определили. Изображение проявляется, когда спектрографические данные дополняются с помощью…

Гарри остановил его.

– И что мы здесь имеем в итоге?

– Я выделил фото этого отдельного изображения, изображения-призрака.

– А ну-ка, покажи его нам, Бри, – попросил я. – Давненько я не видел призраков.

Хембри как-то странно посмотрел на меня, потом нажал кнопку перевода слайдов. Появился размытый снимок, затем изображение сфокусировалось, и на экране мы увидели линии рисунка.

– Господи, – выдохнул Гарри.

– Не может быть, – прошептала Денбери.

Сам я не мог сказать ни слова, потому что дыхание у меня перехватило. Это был мой портрет. Всего несколько темных линий. Просто, конкретно, живо. Я встал, меня как будто тянуло к экрану. В замешательстве я прикоснулся к его полотну. Мои пальцы скользили по моим глазам, по волосам… Линии, радиально расходившиеся от моего нарисованного плеча, изображали дерево. На моей груди было что-то вроде искусно выполненного орнамента, чем-то напоминавшего металлическую ограду. На заднем плане просматривалось еще одно изображение, и мои пальцы коснулись линий этой воздушной, словно парившей в небе конструкции.

– Там изображено то, что я думаю? – ошарашенно прошептал Гарри.

– Oui, – ответила Денбери. – Это Эйфелева башня.

Шеф Плакетт тяжело вздохнул. Он с надеждой посмотрел в окно своего кабинета, словно мечтая улететь через него. Или выбросить меня прямо в утренний поток машин.

– Так вы хотите отправиться во Францию, Райдер? Я правильно вас понял? И все из-за этого убийцы-художника, который умер тридцать с лишним лет назад?

– Гекскамп мог иметь контакты во Франции. Или мог совершить убийства и там. Мы приоткрыли дверь, но не можем шагнуть в нее, находясь здесь. Если добавить к этому еще и…

– Я знаю. Я видел эту картину, – сказал Плакетт. – Час назад я заезжал к судебным экспертам. Странное дело.

Он посмотрел на меня так, словно ожидал каких-то объяснений. Я пожал плечами.

– Тут сплошная головоломка. Если рисунок был сделан столько лет назад, это никак не могу быть я. Там мое сегодняшнее лицо или, по крайней мере, как оно выглядело совсем недавно.

– Оно определенно похоже на ваше. Даже в виде такого простого рисунка.

Это действительно был всего лишь набросок, но выполненный так искусно, что экономность линий только добавляла сходства; в моем лице и позе было схвачено самое главное, каждая черточка принадлежала только мне.

Плакетт сцепил за спиной руки и подошел к окну. Небо потемнело, где-то совсем близко прогремел гром, и казалось, что он только подчеркивал всю безнадежность моей просьбы съездить в Париж.

– Мы сейчас работаем, едва сводя концы с концами, – сказал шеф; это было обычное начало его речи, когда наш полицейский участок нуждался в нескольких дополнительных баксах. – Урезается все – оборудование, социальные программы, средства на поддержание транспорта. У меня нет никакой возможности послать вас, Райдер, пошататься по Парижу, когда даже сам я не могу…

– Послать в Париж нас, – вставил я. – Меня и Гарри.

– Мы вряд ли сможем найти финансирование, необходимое даже на…

– Прости, шеф. – В дверях появилась Глория Бешерле, помощник Плакетта по административным вопросам. – Я услышала вас совершенно случайно. Можно войти?

Плакетт кивнул. Глория была очень крупной женщиной, поэтому ее платье напоминало палатку, расписанную Джэксоном Поллоком.[32]Протискиваясь к начальству, она подмигнула мне и, сняв с полки рядом со столом шефа папку с пружинным переплетом, принялась листать ее.

– В регламенте поездки, которую вы сейчас обсуждаете, Карсон, планируется входить в контакт с представителями правоохранительных органов Франции?

– К чему вы клоните, Глория? – подозрительно спросил шеф.

Она постучала по одной из страниц своим пятисантиметровым красным ногтем.

– Существует специальный грант, федеральные деньги, выделяемые на развитие международного обмена. Мобил является крупным портом, а грант предполагает обучение кадров на случай международного взаимодействия полицейских сил при морских перевозках, если речь идет о контрабанде, терроризме и тому подобное. Иначе говоря, мы всегда должны быть готовы к сотрудничеству с Интерполом.

– Интерполом? – переспросил я. Обычно внешние контакты нашего участка сводились к взаимодействию сполицейскими из других округов.