Республика Ночь - Георгий Зотов

– Ты закончил? – сварливо спрашивает она. – Подумать только – заставить меня тащиться через весь город, терять время. Хочу сказать, что…

Она прерывается на полуслове. На столе, прижатая моим когтем, лежит флэшка. Крошечное приспособление из бело-черной пластмассы с прозрачной крышкой. Я не знаю, как, видимо, с помощью подсознания или женской логики, но Миле-на сразу врубается: это она. Та самая флэшка.

– Откуда?! – Ее голос резко падает до шепота. – Как ты нашел ее?!

– Гм… в пиджаке… – смущенно признаюсь я. – Когда Катя заходила ко мне в офис, чтобы поговорить, она втиснула флэш-ку в потайной карман. Пиджак висел на стуле. Про карман-секрет знали только она и я. Катя подумала, что я ее найду. Но тут такое завертелось…

Милена подбегает к столу. Хватает флэшку. Смотрит на нее. Бережно кладет обратно. Запрокидывает голову, тряся подбородком, начинает откровенно ржать, мотая гривой черных волос, как цирковая лошадь. Лакированная дамская сумочка у нее за спиной дергается в такт взрывам хохота.

– Ой, мамочки… народ, я сейчас заново сдохну… ха-ха-ха-ха, так все это время ты таскал флэшку с собой?! Тебя гоняли по Москве, стреляли серебряными пулями – а флэшка ЗАШИТА У ТЕБЯ В ПИДЖАКЕ? Доктора мне! О Дракула, ну что за

мужик попался? Даже утренняя овсяная каша с кровью теленка, и та содержит куда большее количество мозгов!

Из ярко-красных глаз текут слезы, тело Милены просто корчит от смеха. Содрогаясь в пароксизмах хохота, она выгибается назад. Я вижу ее грудь в вырезе белого костюма, изрядно потрепанного нашими приключениями.

И забываю о флэшке. О Кате. О людях. О нукекуби. Вообще обо всем.

Мать моя упыриха… СКОЛЬКО ЖЕ МОЖНО ТЕРПЕТЬ ЭТУ БАБУ?

– Да пошла ты…

Я отбрасываю кресло. Подхожу к ней. Хватаю за шею – сзади, под волосами.

– Да пошла ты… пошла ты… пошла… – повторяю я, как заведенный.

Мой язык у нее во рту. Губы сладкие – просто ледяные. Она больше не смеется – захлебнулась от удивления. Острые клыки мешают, так всегда у вампиров при любовном поцелуе… царапают щеки изнутри. Я не чувствую боли. Нет, чувствую. Кончик клыка проколол мне язык. И хрен бы с ним.

Треск. Что-то сыплется на пол. А, это пуговицы. Я разорвал на ней блузку.

Грудь в руке словно камень – ох, как отлично… что в этом мире лучше груди кровососущей покойницы? Жадно шарю по обнаженному телу. Она удивительно податлива и покорна, словно куриное филе на черной мессе.

– Что… что… ах… что ты делаешь? – шепчет Милена, прижимаясь ко мне.

О… какие же бабы все-таки дуры. А то и так не понятно, ЧТО я делаю. Шелковая юбка падает на грязный линолеум. Туда же отправляются трусики – в форме летучей мыши. Я сажаю Милену на стол. Она обхватывает меня ногами, я вожусь с застежкой брюк.

Сейчас, сейчас… силы зла, какой урод делает такие тугие пуговицы?!

– Ааааааааа… – стонет Милена, и мне пофиг, что дверь не закрыта. Ее вопли, движения стола, скрип его ножек по полу слышны во всей конторе. – Аааа…

Клыки сплелись во рту – прокусив кожу, мы пьем кровь друг друга. Никто не думает о том, чтобы надеть ротовой предохранитель: презерватив, предохраняющий вампира от заражения гнилой кровью. Ох, только бы не подломилась треснутая ножка, стол-то у меня колченогий.

– Да, милый… – прижимает мою голову к груди Милена. – Я тебя хочу…

Почему во время секса всегда говорят банальности? Вот почему?! За всю историю вампиризма (да и человечества) не придумали ничего нового. Читаешь любовный роман – тошнит от этих вечных «