Затянутый узел. Этап второй. Принцип домино - Михаил Март

Клубнев стоял у окна и смотрел сквозь тюлевые занавески. Внизу толпились жильцы дома, их опрашивали дознаватели. Надя не хотела туда идти, но он ее уговорил: «Не пойдешь, сами придут. Зачем им знать, что я снимаю у тебя угол? Мне лишние вопросы не нужны». Убедительный аргумент. Наде не хотелось, чтобы Андрей переезжал в гостиницу. Утром, проснувшись, она удивилась — парень не воспользовался моментом, не полез к подвыпившей женщине. Порядочный мужик, такие сейчас редкость. Плюнула она на свое ханжество и сама легла к Андрею под бочок. Устала от одиночества. Верность хранить некому. Легла и не пожалела.

Когда генерал вышел из дома, все внимание Клубнева сосредоточилось на нем. Павел видел, как тот достал портсигар и перламутровую зажигалку. Закурил. Заметив, что генерал поднял голову и стал осматривать окна, Клубнев отпрянул от занавески и тихо прошептал:

— На ловца и зверь бежит…

Пять лет назад в сорока километрах от Берлина в местечке Бельзаухен перед переброской в СССР полковник Голльдорф вручил ему инструкции. В них ничего не говорилось о деталях встречи с резидентом, лишь указывались возможные каналы. Но штандартенфюрер рассказал ему немало, и Клубнев ничего не забыл, только он не предполагал, что такая встреча может состояться через много лет. О существовании СС и СД многие стали забывать, разведка сменила вывеску, поменялось руководство. Кто теперь правит бал на Западе? Клубневу было ясно, подрыв плотины — акция слишком масштабная и дерзкая, чтобы кто-то пошел на нее по собственной инициативе, такие вещи не спланируешь в одиночку. Павел понял — в Москву ему возвращаться рано, есть вещи требующие срочного вмешательства. У своих он поддержки не найдет. Он улыбнулся. Кого он должен считать «своими»? На сегодняшний день он — беглый заключенный. Тех, на кого можно было рассчитывать, остались в тайге, и они никогда из нее не вернутся.

— Что там случилось? — спросил Клубнев, когда вошла Надя с полной корзиной высохшего белья.

— Душегуб застрелился. Туда ему и дорога. Начальство на «воронках» понаехало. Падальщики. Главный чекист пожаловал.

— Кто такой?

— Генерал Улусов, здесь его все боятся. — Она поставила корзину на табурет и посмотрела на Клубнева, разглядывающего какие-то документы. — А ты не знаешь, Андрюша, кто здесь самый большой начальник?

— Я же не чекист, мое дело — железная дорога, а не шпионы. Видел в окне какого-то генерала с портсигаром в руке. Может, еще придется повидаться. Я здесь человек новый.

Надя присела к столу.

— А скажи-ка мне «новый», как ты сюда попал? Всех «новых» сняли с поездов, лопаты в руки и на карьер погнали строем.

— Я ведь тоже начальство, Надюша. Прибыл на самолете в Новосибирск, а потом на машине до места доставили. Ты хоть знаешь, что здесь произошло?

— Конечно, знаю. Плотину прорвало, мост снесло.

— Плохой из тебя чекист. Плотина прорваться не могла, ее взорвали. Теперь валят на бандитов, но только бандитам мост нужнее, чем всем остальным. И к плотине они подойти не могли, ее полк охранял.

— Матерь честная! Война, что ли? Опять?

— Старая еще не закончилась, немало сволочей по земле нашей ползает. Плотина — это не все. Месяцем раньше в авиационном полку в особо охраняемой зоне взорвали ангары с военными самолетами. Двенадцать машин сгорело. Стопроцентная диверсия, одних рук дело. В зону авиаполка бандиты проникнуть никак не могли. Арестовали двух летчиков. Залетные птицы, они тут ни при чем — нашли козлов отпущения для галочки и успокоились. Теперь плотина, а дальше что? Ладно, не хочу об этом говорить. Принеси-ка чаю, мне надо с документами поработать. — Он постучал по плотному портфелю.

Ближе к вечеру Клубнев отправился на прогулку. Это было опасно, майора могли уже найти, с его документами лучше не попадаться патрулю. Срочно нужна фотография, фотография па документы — у полковника в портфеле лежали временные пропуска на объект, не заполненные. Требовался снимок. Если у тебя есть допуск к объекту, другие бумажки спрашивать не станут.

Фотоателье находилось в трех кварталах. Сфотографировавшись, Павел пошел к центру. Стоило ли рисковать? Развитое чутье молчало. Клубнев доверял своим предчувствиям и сейчас был в себе уверен как никогда. Напротив комендатуры располагалась столовая, возле которой стоял караул, в кармане Клубнева лежали талоны на питание с печатью комендатуры. А почему бы не перекусить? Охраннику он предъявил не пропуск, а талоны, и его пропустили. Бдительностью здесь никто не отличался — тревогу в городе не поднимали, несмотря на более чем странную смерть полковника Лапина. Вполне логично. Враг с документами такой важности в городе сидеть не будет, он попытается уйти, сейчас они обложили переправы, значит, центр города самое безопасное место.

Он сел за столик в центре зала и заказал ужин. Народу скопилось немало, люди заканчивали работу и спешили разойтись по своим норам. Клубнев заметил одну важную деталь: только пять процентов присутствующих между собой здоровались. Это говорило о наплыве командировочных. Так и должно быть. Маленький, тихий городок превратился в воинскую часть — главный штаб восстановительных работ. В столовой работали миленькие официантки, обслуживали быстро, людей не задерживали, скатерти меняли регулярно.

Произошло то, на что рассчитывать не мог никто, в том числе и Клубнев с его интуицией, которой он так кичился. В столовую вошел генерал Улусов в сопровождении какого-то офицера. Он сел за крайний столик у окна и закурил. Офицер направился к буфету.

— Вы не угостите папироской?

Генерал нахмурил брови и повернул голову. Перед ним стоял майор высокого роста, с приятной внешностью и улыбался. Таких наглецов он еще не встречал.

— У вас очень красивый портсигар, генерал. Мне однажды довелось видеть такой же в Мюнхене, в витрине магазина «Шлибер». К сожалению, не хватило денег купить.

Не дожидаясь ответа, майор достал папиросу из портсигара, взял зажигалку и прикурил. Генерал, наконец, пришел в себя.

— И давно это было?

— Я точно помню день, когда проезжал Мюнхен. 20-го ноября 1937 года.

— А как здесь оказались?

— Я вам позвоню, у меня есть ваш номер телефона. Поболтаем при встрече. Нам есть что вспомнить.

Майор отдал честь и направился к выходу.

Для кого эта встреча стала большей неожиданностью, сказать трудно, но то, что она никем не планировалась, можно утверждать с уверенностью.

Клубнев возвращался домой неторопливо, не оглядываясь по сторонам. Если его сейчас не нагонят и не схватят, значит, трюк сработал и у него теперь есть опора, на которую можно рассчитывать. До поры, до времени, пока опору не придется выбить у себя из-под ног. Не руби сук, на котором сидишь! А если в этом заключается суть твоей работы? Странную работенку люди себе выбирают!

Они вышли к широкой полноводной реке, противоположный берег которой едва угадывался в голубой дымке тумана. Течение тихое, ровное, почти незаметное. Вода черная, илистая, берег порос осокой и камышом.