Забери мою боль - Виолетта Роман

Лука напряженно смотрел в одну точку. И воцарившееся вдруг молчание нихрена не нравилось мне.

– Сколько? – спросил его Палач. – Сколько еще боев?

Я не понимал, о чем, бл*ть, он? Какие к черту бои? Лука сделал все, что должен был… Если не развел меня как пацана.

– Пять, – процедил сквозь зубы Лука. Мне захотелось ему вь*бать.

– Пять?! Речь ведь шла об одном слитом бое! И какого хрена они сделали из тебя грушу?!

Палач поднялся с кресла.

– А ты думал, что они в поддавки играть будут? Бой настоящий, травмы тоже. А теперь представь, что станет с твоим другом через пять таких боев…

Я молчал. Знал, что будет. Ни-че-го. Он не сможет вернуться в клуб еще долго. Если инвалидом не сделают.

– Бл*ть, парни, мне порой кажется, что я имею дело с детским садом. Ей-богу, вы хоть понимаете, чем все это грозит?

– Я выйду на бой в субботу, – подал голос Лука.

Палач обернулся, стиснул кулаки.

– Выйдешь для чего? Чтобы рухнуть овощем на середине раунда? Вы хоть понимаете, сколько всего зависит от исхода турнира?! У нас огромные долги по кредиту, и если до конца следующей недели денег не поступит, мы просто можем валить на улицу! Все мы!

Мы замерли, уставившись на него. Да, я понимал, что дела в клубе сейчас идут дерьмово, но чтобы настолько…

– Потап, мы сделаем все, чтобы деньги были. Я даю тебе слово…

Палач осек меня взглядом.

– Твое слово гроша ломаного не стоит, сын! Ты обещал мне, что проследишь за ним! Обещал, что поставишь в известность, если он задумает очередную дичь. Так какого черта ты знал и молчал?!

Сжал пальцами виски, пытаясь понять, как действовать дальше. Но это был гребаный тупик.

– Короче так, – Палач снова взял стул и с грохотом пододвинул его к койке.

– Больше никаких боев на Кирсанова. Ты восстанавливаешься и выходишь в субботу на бой. Не знаю, как вы это будете делать, но если проиграете – считайте, зала у вас больше нет.

Лука сидел, уронив голову на руки.

– С Кирсановым я разберусь. Не переживай больше. Считай, долг ты ему отдал.

– Разберешься? – нервно хохотнул Лука. – Выйдешь вместо меня на бой?

Палач подошел к окну, открыл его и закурил.

– У меня остались кое-какие связи в криминале. Видит бог, не хотел обращаться к этому человеку. Но сейчас у нас просто нет другого выхода.

Потап обернулся и затянулся никотином, прищурившись. Внимательно посмотрел то на одного, то на другого.

– Но вы должны выиграть.

Нинель

Четыре дня спустя

– Танюш, спасибо тебе. Ты меня выручаешь!

Антон с Евой играли с Пальмой. Я поцеловала дочку и вышла в коридор. Марика уже ждала меня в такси.

– Пусть ваши ребята выиграют. А мне не сложно, я люблю этих детей, – Таня кивнула в сторону малышки и улыбнулась. Мне захотелось ее обнять. Но я сдержала себя. В дни, когда у Илая должен быть бой, я становлюсь такой плаксивой и слабой. Слишком сильно переживаю о Неймане, о его безопасности и здоровье. Но каждый раз гоню эти мысли прочь. Я нужна ему. И не слабая, плачущая по любому поводу Нинель. Сильная, способная стать ему теплым крылом. Именно такой я собиралась быть сегодня.

Спустившись вниз, я села в машину. В груди все стискивало от волнения. Изнутри исходила дрожь – настолько мне было страшно за него. Каждый раз страшно, в каждый его бой.

– Все хорошо будет, – улыбнулась Марика, сжимая мою ладонь. – Видела?

Она протянула мне телефон.

– У Кирсанова большие проблемы. Накрыли их бизнес, ребят его разогнали, а его за решетку засунули, – в голосе Марики звучала нескрываемая радость. А мне стало немного тревожно. Не думаю, что справиться с таким, как Кирсанов, легко и просто. Как бы не последовало ответных действий с его стороны.

– Это Потап сделал?

Девушка кивнула, улыбнувшись.

– Да. Так что теперь бояться нечего, детка. Выиграют наши парни бой, и заживем счастливо, – улыбнулась довольно. – Слава богу, все разрешилось и успокоилось.

– А Катя? Она будет?

Марика отвернулась. Значит, нет. Я не знаю, что происходит с подругой, но в последние дни она ведет себя очень странно. Рано уходит с работы, пропадает где-то ночами напролет. Лука тренировался все эти дни вместе с Илаем. Они буквально жили в зале. И Варламову из-за травм тренировки давались намного сложнее. И ее не было рядом. У него кроме Илая никого не было…

***

У дверей нас встречает Остап. Нервничает. То и дело разминает суставы на пальцах и шею.

– Идем, – притянув к себе Марику, он целует девушку в висок. А я улыбаюсь. Такие милые они. Все никак не сознаются в своих отношениях, но друг без друга и дня не могут.

В коридорах и зале уже битком народу. Мы еле протискиваемся к коридору, где находятся раздевалки бойцов. Остап толкает вторую по счету дверь, и мы попадаем к нашим ребятам. Здесь практически все бойцы из клуба. Даже Танк сидит в углу комнаты в своих мыслях. Сегодня у него тоже будет бой, и мне вдруг хочется подойти к нему и поддержать. Но с того самого случая на даче у Остапа мы так ни разу и не разговаривали. Он решил спор с Илаем, а вот передо мной даже не извинился. Поэтому я торможу свои мысли и ищу глазами своего мужчину.

– Иди сюда, – вдруг раздается хриплое, можно сказать, отчаянное за спиной, а в следующую секунду сильные руки прижимают меня к твердому огромному телу. Его губы на моей шее, и я прикрываю глаза, чувствуя, как напряжение передается мне. Ознобом по коже оно проникает внутрь, заставляя сердце гнать кровь с утроенной силой.

Переворачиваюсь в его руках и, обвив руками мощную шею Неймана, прижимаюсь к его груди. Ничего ему не даю, лишь забираю. Всю боль физическую, все сомнения и тревоги. Я хочу, чтобы он остался пуст. Чтобы было как можно больше места для ярости и адреналина. Только тогда он сможет победить, если голова будет чиста, а сердце гореть.

Мы стоим так несколько минут. Нет никого вокруг. Ни шумной раздевалки с десятком галдящих спортсменов, ни боли, ни тревог чужих. Есть только он и я. Наша маленькая вселенная. И я знаю точно – Нейман сегодня победит. Это его бой.

– Спасибо, – шепчет на ухо, а потом, подцепив подбородок пальцем, касается моих губ своими. Он целует меня нежно, хотя я знаю, что хочет не так. Но сейчас для Илая главное успокоить меня. И ему это удается.

– Напишешь? – улыбается, протягивая мне маркер. Я киваю и пишу то, что писала уже три боя подряд. Одна маленькая фраза, ставшая для него оберегом. Не знаю почему, но Илай верит, что именно она позволяет ему каждый раз одержать победу.

«Будь напалмом, выжигай» – повторяет он неслышно, одними губами. Я закрываю фломастер и в тот момент, когда Палач зовет Илая, нахожу взглядом Луку. Он в углу комнаты. Сидит прямо на столе в позе лотоса. Его глаза прикрыты, на лице остатки травм недельной давности. Отгородившийся ото всех, упрямый, упертый. Я и его боль сейчас ощущаю как свою, но он ни за что не признается в ней. Он еще сложнее, чем Нейман. В его голове столько демонов, и они рвутся наружу. Лука не всегда знает, как с ними совладать.