Донор (сборник) - Алексей Шолохов

«Или на потолке первого», — подумала Наташа и прислушалась.

Там действительно кто-то был, но шум был невнятный, будто бормотание старика за стеной. Кто-то что-то перекладывал, таскал, ходил. Непрекращающийся и монотонный шум, который раздражал и пугал. Кто-то бегал по комнатам, судя по звуку, небольшой, скорее всего, ребенок; мужской голос бубнил, а женский что-то напевал. И вот эта вся какофония звуков наводила ужас. Желание убраться из дома поскорее появилось вдруг и прогнало прочь то высокое чувство ответственности, возложенной на них. Наташа не чувствовала теперь себя той единственной спасительницей человечества от демонов-захватчиков. Она вновь была ребенком, которому хотелось прижать к себе неваляшку, так сильно, чтоб бубенцы даже и не колыхнулись внутри, и залезть в какой-нибудь дальний угол.

— Ну что, мы так и будем стоять? — спросила Олеся, вырвав сестру из ее укрытия. Неваляшка отозвалась бубенцами. В реальности.

* * *

Костя поднялся первым. Олеся с Наташей были на пять ступеней ниже, и желания догнать Кабанова не было ни у одной из сестер. Что-то не нравилось им в позе Кости, в том, как он остановился, как пристально высматривал что-то в коридоре. Потом его плечи затряслись. Наташа даже подумала, что ей показалось. Но то, как Олеся сжала ей руку, отбросило все сомнения — не показалось. С Костей действительно что-то происходило. Он всхлипнул — сначала тихо, а затем — не скрывая горя и слез.

— Костя, что случилось? — Наташа не могла оставаться безучастной.

Она медленно подошла к мужу. Его плечи все еще подрагивали, хотя плача не было слышно. Неслышно было вообще ничего. Ни единого звука.

— Костя? — Наташа дотронулась до плеча Кости. — Ты слышишь Илюшу?

И тут впервые раздались звуки, которые и вызывали дрожь в плечах мужчины. Наташа услышала смех. Подонок трясся от смеха. Наташа не испугалась; она была раздосадована, взбешена. Смеяться в сложившейся ситуации, когда они напуганы, — все равно что танцевать голым в филармонии. Этого никто не ждет.

Наташа хотела ударить супруга, когда он уже смеялся в полный голос. Он осел на пол, и только теперь Наташа увидела, что перед ними стоит покойная свекровь. Шесть мохнатых сегментированных лап были сложены на груди и животе женщины.

— Мама? — вырвалось у Наташи.

— Юра? — раздалось за спиной, и старуха-насекомое исчезла.

Наташа обернулась на Олесю, едва подавив желание расцеловать сестру.

— Не звони больше сюда! — крикнула Олеся и отключила телефон. — Извини.

Наташа подошла к ней и все-таки обняла.

— Ты только что нас спасла, — произнесла она. — Ну, или, по крайней мере, мою психику.

— Я что-то пропустила? — Олеся кивнула в сторону уже плачущего Кости.

Наташа не стала ничего рассказывать, подошла к мужу и попыталась поднять его.

— Пойдем-пойдем. Все хорошо. — Повернулась к сестре и произнесла: — Поможешь?

Они отвели Костю в спальню, а сами расположились в соседней комнате. Наташа не скрывала любопытства.

— Похоже, сестренка, за год у тебя все-таки произошли перемены.

— Ты о чем?

— Юра, — подсказала Наташа.

— А, — Олеся грустно улыбнулась. — Если ты об этом, то даже дважды. Я встретила прекрасного принца, а рассталась с кобелем, не пропускавшим ни одной юбки.

Наташа кивнула. Ей было это знакомо, с одним отличием — это не Костя не пропускал юбки, это юбки не пропускали его. Наташа не ждала продолжения рассказа, но Олеся ее удивила и рассказала, как они познакомились с Юрой, как прожили почти полгода вместе, как в их жизни появилась разлучница.

— Я бы могла его простить, — закончила Олеся. — Могла. Но тут как минимум нужно желание покаяться, и не мое. — Она улыбнулась. — Но, кроме звонков, от него ничего не было.

— Ну, я думаю, ты адрес ему не сообщала?

— Нет, конечно.

— Ну, так, может, эти звонки для начала? Для того чтобы узнать, где ты.

— После того, что он натворил, он мог бы быть и порасторопней.

— Тут не могу с тобой не согласиться, — без тени улыбки произнесла Наташа и прислушалась. Ей показалось, что в их спальне недвусмысленно скрипела кровать. — К сожалению, сестренка, они расторопны совсем в других местах.

Перед сном Наташа решила зайти к Олесе. Она скучала, очень. Как жаль, что неподходящий момент сейчас. Но они вместе справятся. Чувство вины все-таки одолевало — она втянула младшую сестру в неприятности.

Наташа постучала и приоткрыла дверь.

— Можно?

Олеся не ответила. Наташа собиралась уйти, но услышала скрип матраса. Ничего необычного — просто перевернулась, но было что-то еще. Снова скрип, едва уловимый, но зато теперь еще был и смешок. Отчетливый. Будто кто-то смеялся в комнате над ней, над ее оторопью. Наташа толкнула дверь сильнее. Олеся сидела на кровати лицом к стене. Она снова хохотнула. Несмотря на то что перед ней была родная сестра, Наташа испугалась. Ей не хотелось находиться в одной комнате с хихикающей (возможно, спящей) девушкой. Наташа остановилась, решая подойти или убежать.

— Ты почему не спишь? — спросила Наташа как можно мягче, все еще думая о побеге.

Спина сестры выпрямилась, но девушка ничего не ответила.

— Переживаешь из-за ссоры с Юрой?

Да, именно из-за нее и переживает. Услышав о мумиях, о смертях, пообщавшись с призраком бывшего хозяина, только и остается переживать о ссорах, больше же не о чем. Олеся всхлипнула. Каким бы нелепым ни казался вопрос, он, что называется, бил не в бровь, а в глаз. Олеся переживала. Наташа, позабыв о былом страхе, присела рядом и погладила сестру по спине.

— Ничего, все наладится…

Страх вернулся, когда Наташа не почувствовала ничего, будто она гладила бетонную стену. Ни тепла, ни жизни.

— Олеся, с тобой все нормально?

Ответом был смешок и странное жужжание, будто здоровенное насекомое в банке. Наташа отдернула руку и резко встала. Теперь Олеся хихикала постоянно, а жужжание насекомого только нарастало. Наташа попятилась к двери. И вдруг все стихло. В следующий момент Олеся запрокинула голову назад, хрустнули шейные позвонки и затылок коснулся лопаток.

«Она сломала себе шею, — в ужасе подумала Наташа. — С такой травмой не живут».

Лицо Олеси посинело, но глаза и рот выдавали в нем жизнь. Мерзкая ухмылка и бешено вращающиеся глаза. Тело дернулось, руки вывернулись в локтях, и если бы Наташа не знала, что тварь сидит к ней спиной… Еще одна пара рук вылезла из-под ночной рубашки. Теперь то, что было перед Наташей на кровати, больше походило на гигантское уродливое насекомое.

Бежать! Надо бежать! Но ноги не слушались. Тварь уже подползла к краю кровати. Ее ноги выгнулись так, что походили на задние лапы гигантской саранчи. Лапы, которые позволяют прыгать. Синее вывернутое лицо стало еще отвратительней. Тварь перебирала лапами-руками, готовясь к прыжку. Она прыгнула, Наташа прижалась к двери, зажмурилась и отвернула лицо. Но ничего не произошло. Она открыла сначала один глаз, потом второй и только затем повернулась. В комнате, кроме нее, никого не было. И только стук о стекло и жужжание насекомого нарушали тишину. Мертвую тишину.