Верю-не-верю. Я тебя люблю - Зоя Анишкина

наших потрясающих психологов обрели душевное равновесие.

Мы исправили то, что смогли, и теперь расширяли географию. Боролись не только с последствиями игр, но и с домашним насилием, буллингом, целое направление создалось в поддержку людей с особыми потребностями!

Мы так старались, но всегда оставался один человек, который никогда не смирится с потерей. Все эти годы я злилась, водила его по психологам, но частенько по ночам он все равно звал свою младшую сестренку.

Неужели этому есть другая причина?

– Папа, прошу, давай вспомни… Ты помнишь эту девушку?

Он снова и снова хмурился, потом отрицательно покачал головой. Но вскоре его взгляд прояснялся:

– Нет, я ее не помню, но уверен, что мой друг хирург знает. У него потрясающая фотографическая память, кроме того, он вёл учёт. Давай я наберу ему. Это так важно?

Кивнула, забирая фото и прижимая к груди.

– Ты даже не представляешь насколько.

А потом мы пошли в дом, и минуты показались мне часами. Он дозвонился до своего друга, тот с семьей жил в Реморе. Отправил ему фото и спросил, помнит ли он эту девушку.

Я сидела рядом, по громкой связи слушала этот диалог. Лучше бы видеозвонок включили! Как только фото пришло, мужчина сразу же напрягся, сказал, что помнит, но зачем она нужна нам? Тут уже я не выдержала:

– Простите, нам очень нужно найти ее и поговорить. Возможно, ее очень ищет семья. Ради Бога, скажите, что вы знаете, где она…

Мне не нравился его ощетинившийся тон. Но он не отказал. Ответил лишь, что мы можем приехать, когда угодно. Я тут же заверила его, что мы будем к вечеру.

Когда он отключился, отец с удивлением посмотрел на меня. Я уже набирала номер человека, что должен помочь мне. Длинные гудки сменились деловитым:

– Да, Ева. Я обещаю сегодня Игоря не слишком задерживать.

– Марк! Мне нужна твоя помощь, это очень важно. Отправь его со мной срочно в Ремор на твоём самолете, как можно скорее. Это очень важно.

Хвала небесам, он не стал спорить и выяснять подробности. Просто сказал, что все сделает, а уже через час мы с Игорем заходили на частный борт личного самолёта нашего горячо любимого мэра. Муж хмурился:

– Что случилось? Что-то с сыном? Ева, не молчи.

Я не тешила себя мыслями, что смогу скрывать такое волнение. Но не знала, как сказать. Не знала, что делать, ведь надежда может оказаться ложной. Это убьёт его.

А ещё я до этого позвонила Аде. На счастье, она была с Максимом на гастролях недалеко от Ремора. Подруга тоже обещала привести мужа, прекрасно понимая важность ситуации.

– Ева?

За эти годы между нами настолько все устоялось, что казалось, мы можем ощущать настроение друг друга на расстоянии. Я просто протянула ему уже немного смятый снимок со словами:

– Я нашла это в списках девушек, что отец спас с игр. Я… Я знаю, чудес не бывает, но… Мы сейчас едем к этой девушке.

Игорь взял фото и, кажется, весь мир перестал существовать. Я знаю, что со снимка на него смотрело бледноте лицо и перебинтованной головой. Лицо точь-в-точь как у его погибшей сестры.

– Но…

Быстро перебила:

– Адалина привезет Макса. Мы все узнаем на месте. На большее…

На большее ты можешь не расчитывать. Но говорить это язык не поворачивался. Он застыл, а я же села рядом и, как всегда, в поддерживающем жесте сжала его руку.

Так мы молча и просидели до самой посадки. Ремор встретил нас мягкой тёплой погодой. Совсем без ветра и с соленым запахом моря. Если не получится, запру Игоря на недельку в нашем домике у моря. Попрошу маму привезти Давида и вместе справимся с этим…

Я боялась даже думать про то, что это окажется правдой. Боялась создать ещё больше боли.

Макс с Адой задерживались, но по лицу Игоря я поняла, что мы не можем медлить ни секунды. Мы поехали по адресу, что указал друг отца. Перед красивым уютным домом с кучей детских качелей и горок встали как вкопанные.

Тут все выглядело очень уютно. Я хотела было подойти к двери, но нас будто ждали. Высокий и красивый мужчина с напряжённым лицом вышел нам навстречу.

– Добрый день. Вы сегодня со мной разговаривали. Какое у вас дело к девушке?

Разочарованно поджала губы. Я думала, что это адрес той, ради которой мы сюда прибыли. Но не успела возмутиться, как Игорь стал наступать:

– Я ее брат, я хочу ее видеть и убедиться в том…

Но мужчина не смутился и не испугался. Он ответил прямым и жестким взглядом, когда Игорь стал угрожать ему:

– Убедиться в чем? Как вообще можно было допустить участие восемнадцатилетней девушки в рулетке? Если вы брат, то куда смотрели?

Я схватила Игоря за руку. Из года в год тема оставалась самой болезненной. Сейчас может случиться что угодно.

– Я знаю, что виноват! Но я думал, что она мертва. Похоронил ее вот этими руками! Вам никогда не понять…

Но тут все словно остановилось. Потому что на крыльцо вышла красивая черноволосая девушка с младенцем на руках. Она испуганно смотрела, сжимая в другой руке скалку.

– Захар? Это кто?

Время замерло. Потому что в этот момент я настолько четко осознала: это она. Маша Сафронова, погибшая столько лет назад. Игорь же схватился за голову и прошептал:

– Маша… Машенька…

Он медленно пошёл к до смерти перепуганной девушке, но дорогу ему перегородил Захар. Он встал и предупреждающе поднял руку. Позади я уже слышала визг шин. Наверное, Максим с Адой приехали.

– Маша…

В голосе мужа слышались слёзы. И я тоже плакала. Нет, если глаза ещё могут обмануть, то сердце нет. Боже, это же чудо. Игорь посмотрел на Захара и надрывно прошептал:

– Пусти, я столько лет ее оплакивал, корил себя, жизни не видел. Пусти, она же моя младшая сестренка…

Захар отступил, но поднимался за ним