Анатомия посткоммунистического мафиозного государства. На примере Венгрии - Балинт Мадьяр

Эта венгерская историческая традиция не была прервана и сменой режима, больше того, немаловажной движущей силой политической и социальной борьбы стал вопрос: если снова начать с нуля, то кто станет миллиардером, а кто нищим? Чувство справедливости людей, оказавшихся в проигрыше в результате перемен, было оскорблено не самим фактом, а скорее способом обогащения слоя новых собственников, возникшего в результате приватизации после смены режима, и это открыло путь для политических устремлений, завуалированно или открыто нацеленных на перераспределение собственности. В Венгрии эта политика успешно сочеталась с антикоммунистической риторикой, направленной против номенклатуры, поменявшей свою политическую власть на экономическую. Победа «Фидес» в 2010 г., принесшая партии парламентское большинство в две трети голосов, стала поворотным пунктом и в этом отношении, так как если система институтов либеральной демократии и равновесие различных политических сил так или иначе, более или менее сдерживали инстинкт стяжательства в цивилизованных рамках, то в наши дни появление мафиозного государства открыло качественно новую главу в этой истории.

В ходе смены режима руководители «Фидес», как правило представлявшие не урбанистическую культуру, но придерживавшиеся западнических вкусов, в качестве, как они говорили, «детей разведенных родителей» пытались преодолеть вековое противостояние «урбанистов» и «народников». Однако позже, совершив поворот вправо, они заняли место разваливавшихся венгерских правых партий (ВДФ и Партии мелких хозяев), своеобразно сочетавших народническую идеологию с мировоззрением, характерным для христианского национального среднего класса межвоенного периода. Только если «классические народники» в свое время, как писал Дёрдь Конрад, противопоставили культуре городской, секуляризованной интеллигенции свободных профессий мир нетронутой крестьянской культуры, то эмоциональный заряд фидесистского неонародничества стал результатом фрустрированности детей амбициозных мелких и средних служащих и их настороженного отношения к детям коренных столичных интеллигентов.

Рвение деревенского младшего сына из народных сказок побудило руководителей «Фидес» отправиться на поиски «золотой акции», которая принесет им богатство. Но найти ее не удалось, потому что ее уже украли два злодея: «коммуняки» и мультинациональные фирмы. Во время своих скитаний «младший сын» встретил и взял в жены благородную барышню из христианского среднего класса, лишенного состояния при коммунизме и оставшегося на бобах и при смене режима. И вот они решили добиться справедливости и любой ценой получить то, что им причитается.

Фидесисты отлично понимали, что если приход к политической власти ранее вытесненных из нее акторов был при смене режима совершенно естественным благодаря демократическим выборам, то попасть в число бенефициаров приватизации удалось далеко не всем. Приватизированная государственная собственность перешла в руки бывшей, отчасти уже деполитизированной элиты менеджеров, воспользовавшейся своими политическими и личными связями, а также возможностями, предоставленными программой участия работников в акционерной собственности и практикой выкупа компании менеджерами, и крупных иностранных фирм. В то же время постепенно уменьшалось количество государственной собственности, которую можно было приобрести путем приватизации. Между тем общий исторический опыт младшего сына и благородной барышни подсказывал им, что брак без богатства будет непродолжительным. Добыть собственность, за неимением свободного государственного имущества, можно было лишь путем передела частных состояний, но сделать это законным путем было уже практически невозможно.

Количество материальных благ, которые можно было приобрести при правительстве Венгерского демократического форума (ВДФ), а позже в ходе отдельных сделок с социалистами (ВСП), было достаточно значительным, однако оно отнюдь не обеспечивало новым собственникам реального экономического влияния. При первом правительстве «Фидес» в 1998–2002 гг. фирмы, не обладавшие крупными капиталами, еще могли получить остатки государственного имущества с помощью кредитов, предоставленных государственными или окологосударственными банками. Используя политические связи, можно было посредством покупок по заниженной цене или получения крупных госзаказов с устранением иностранных конкурентов создавать огромные фирмы, которые, однако, теряли стабильность с потерей политической поддержки. В качестве примера операции первого типа можно упомянуть приватизацию предприятия CD Hungary, занимавшегося эксплуатацией недвижимости, предоставлявшейся аккредитованным в Венгрии дипломатам. Предприятие было приобретено по конкурсу за половину реальной стоимости фирмой с основным капиталом в 1 млн форинтов, которая взяла банковский кредит практически на всю цену покупки, составлявшую 18 млрд форинтов. Примером второго типа была фирма Vegyépszer, которая за неимением хорошо функционирующей корпоративной структуры не смогла в полной мере воспользоваться своей политической укорененностью, даже несмотря на всю правительственную поддержку. Первый путь оказался неперспективным из-за сокращения приватизационных возможностей, а на втором пути, пути основания и развития новых, околопартийных предприятий, было слишком много препятствий.

К тому же при первом правительстве «Фидес» доминирующие властные инстинкты и стремление перераспределить собственность средствами государственного принуждения еще удерживались в определенных рамках благодаря принципу конституционного большинства в две трети голосов. Хотя внутренних, нравственных преград для утоления властного и имущественного аппетита в то время уже не было, институциональные барьеры еще существовали. Нельзя отрицать, что уже на рубеже тысячелетий мы были свидетелями того, как правящая политическая элита на манер мафиозного государства применяла весь арсенал властных средств в борьбе за позиции и передел собственности в определенных сегментах экономики, однако подобные акции тогда еще были направлены не на установление контроля над целыми отраслями, а лишь на овладение отдельными предприятиями. «До 2010 г. правые видели, что смена режима не закончена. В 2006–2010 гг. созрело понимание того, что не состоявшаяся ранее смена элит должна быть осуществлена, что нужно взяться за пересмотр приватизации. Представлялось необходимым переменить расклад, сложившийся после 1989–1990 гг., при котором все позиции во всех областях жизни, от политики до экономики и культуры, принадлежали посткоммунистам и их союзникам, либералам. Если бы этого не произошло, то Виктору Орбану и венгерским правым снова досталась бы эпизодическая роль», – объясняет необходимость смены слоя собственников Андраш Ланци, один из идеологов «Фидес»[144].

Мафиозное государство отличается от других режимов и принципами передела собственности: бывшие южноевропейские автократические режимы корпоративного типа, как и режим Хорти, не сменяли экономической элиты. Исключение составляла экспроприация имущества евреев, которая, кстати, произошла не везде, но при этом не делалось попыток создать новые слои собственников – произошло лишь обогащение уже существовавшего христианского среднего класса. Отъем имущества был «нормативным» по «расовому» принципу, а не произвольно применяемым в отдельных случаях и против отдельных лиц. С другой стороны, в диктатурах советского типа экспроприации подверглась вся собственность, то есть там отъем имущества был «нормативным» по классовому принципу. Возникшая таким образом элита имела чисто политическую природу. Она вознаграждалась не собственностью, а, как уже говорилось, текущими благами, высокой зарплатой, лучшими условиями жизни, выдачей путевок на отдых и квартир, покупками в особых магазинах, возможностью доставать дефицитные товары и другими привилегиями. Но какими бы желанными ни казались эти привилегии тем, кто не имел их, они не приводили к накоплению значительных состояний.