Французский шелк - Сандра Браун

— Не хочу.

— Тогда я советую не обращать на это внимания.

— Черт возьми! — пробормотала Клэр. — Я знаю, ты прав, но я ненавижу отступать. К чему тогда мои ультиматумы, если я не собираюсь их выполнять?

— Здесь надо выбирать одно из двух, Клэр. Ты можешь, чтобы восстановить свое доброе имя, высказать все, что ты считаешь допустимым говорить в прессе, а что нет. Но, уверяю, это обернется против тебя же. Ариэль Уайлд сможет тогда сказать, что ты признаешь право на свободу слова и печати лишь до тех пор, пока это выгодно тебе.

Клэр вздохнула.

— Я никогда не думала об этом с такой точки зрения.

— Я не удивлюсь, если в этом и состоит ее высшая цель, — продолжал юрист. — Увидеть, как ты ломаешься на вопросе о цензуре.

Они еще некоторое время обсуждали эту проблему, пока Клэр не сказала:

— Пожалуй, мне и в самом деле лучше игнорировать ее.

— Это мой совет. Она, конечно, отрава, но особого вреда не сможет тебе причинить.

— Я не о себе волнуюсь. Мне в высшей степени безразлично, что говорит обо мне Ариэль Уайлд или кто-нибудь еще. Я беспокоюсь за маму. Когда кто-то оскорбляет ее, я не могу сидеть сложа руки. Она и Ясмин — вот моя семья, маленькая, но дружная, и мы всегда стоим горой друг за друга, а иначе нас просто не было бы.

— Я это знаю. Вот почему я был так озадачен другим обстоятельством.

— Каким еще обстоятельством?

И теперь настала очередь юриста выкладывать Клэр дурные вести.

Обе миссис Монтейт были практически неразличимы. Волосы Грейс — чуть темнее волос Агнессы, но в этом, пожалуй, и состояло единственное различие между этими пожилыми милыми женщинами.

— Видите ли, наши мужья были братьями, — объяснила Агнесса Клэр, когда та регистрировалась в пансионе Роузшэрон. — Мы их похоронили с интервалом в несколько месяцев.

— И чтобы не пускаться в тяжбу по поводу наследования этого дома, мы решили объединить наши капиталы, — добавила Грейс.

— Каждая из нас — любительница готовить. И наше хобби оказалось очень кстати, когда мы открыли свой пансион.

Проверяя кредитную карточку Клэр, Агнесса продолжала свой монолог:

— Ваши комнаты готовы. Если кто-то не успеет к столу в назначенное время, на кухне — большой выбор соков, прохладительных напитков, закусок и выпечки. Завтрак подается от семи до половины девятого, но в столовой всегда можно выпить просто чашечку свежего кофе. В пять часов мы открываем бар, но без вина, которое подаем к ужину, все другие спиртные напитки заказываются за отдельную плату. Ужин — в семь тридцать. Это единственная официальная трапеза в течение дня.

Клэр понравились эти милые простодушные женщины, и она надеялась, что никто из ее коллег не злоупотребит их гостеприимством и наивностью.

— Мы постараемся придерживаться вашего распорядка, — заверила она. — Однако, если вдруг мы будем иногда нарушать его, я бы просила вас быть к нам снисходительными.

— Конечно, милая. Вы у нас первые «работающие» гости — И нам безумно нравится ваш каталог, — добавила Грейс. — Когда мы получаем его по почте, всегда спорим, кто будет просматривать первой.

— Мне очень приятно слышать это. — Клэр радовалась, что наконец-то можно было расслабиться и улыбнуться. Слушать гостеприимных хозяек, сохраняя серьезное выражение лица, было крайне сложно. — Судя по первому впечатлению, ваш дом станет прелестным фоном для наших фотографий.

Внезапное оживление на веранде привлекло внимание женщин. Невысокого роста худощавый молодой человек в белом льняном костюме и желтой майке-поло, широко распахнув зарешеченную дверь, шагнул на веранду.

— Клэр! — изумленно воскликнул он. — Бог мой, это просто фантастика. Дорогая! — Он расцеловал ее в обе щеки, затем приблизил к ее лицу свисавший с шеи на черном шнуре экспонометр. — О, это будет замечательная съемка. Мне не терпится начать, пока я еще не угорел от этой жары. Как местные жители ее переносят? Но дом потрясающий, правда. На этот раз она оказалась права.

Леон был одним из самых популярных фотографов Нью-Йорка. Яркая индивидуальность, огромное мастерство отличали его работы. Когда Леона не захлестывали вспышки раздражения или страсть к сплетням, его общество становилось вполне приятным и даже забавным.

Говорил он без умолку:

— От лестницы я просто тащусь. Мы обязательно должны заснять одну из наших девочек изнемогающей на ступеньках, словно в полуобморочном состоянии. — Леон изобразил соответствующую позу. — Знаешь, так — глаза полуприкрыты… Я сниму это сверху. Может быть, ближе к вечеру, когда лучи солнца уже меркнут. Да-да. — Он похлопал ладоши. — И кто-то сзади пусть сушит феном ее волосы. Влажные кудри липнут к ее щекам. О боже, у меня уже мурашки по коже от этой картины.

На веранду ввалились остальные участники съемки, плюхаясь на свободные сидячие места, словно раненые солдаты.

— Боже, какая жара, — сказала одна из фотомоделей, тряхнув гривой крашеных светлых волос.

— Наверное, пора нам уже расселиться по комнатам, — сказала Клэр. — Как только вы разберетесь с багажом, я бы хотела обсудить с Леоном и Ясмин расписание съемок.

Хозяйки пригласили слуг помочь гостям перенести багаж. Пока все еще не разбрелись по комнатам, Клэр громко объявила:

— Моделей я попрошу до ужина зайти на примерку. Рю уже закрепила бирки с вашими именами на образцах белья.

Фотомодели разделились на пары. Клэр не знала, кто из них с кем спит, да и не старалась это выяснить. Сплетни могли разрушить дружескую атмосферу, которая царила на съемке. Если какие-то мини-драмы и происходили за кулисами основного действа, она предпочитала оставаться в неведении.

Мэри Кэтрин занимала одну комнату с Гарри. Леон — со своим ассистентом. Клэр соседствовала с Ясмин. Рю, парикмахер и гример предпочли остановиться во флигеле. Клэр была рада этому. Иначе бы не хватило места матери и Гарри.

К счастью, она наконец могла сосредоточиться на работе, не беспокоясь о том, что Кассиди нагрянет со своими расспросами и начнет терзать Мэри Кэтрин. Это и была основная причина, почему она так спешно увезла мать из Нью-Орлеана.

— Вам звонят, мисс Лоран, — сообщила Агнесса Монтей. — Мистер Кассиди. Я сказала ему, что мы садимся обедать, но он очень настаивал.

— Да, это на него похоже. — Нахмурившись, Клэр взяла трубку, но подождала, пока все пройдут в столовую, и лишь тогда сказала:

— Привет, Кассиди. — В голосе ее не было и тени дружелюбия.

— Как Миссисипи?

— Жарко.

— Ну, не жарче, чем здесь.

— В самом деле?