Воображаемые девушки - Нова Рен Сума

Дэмиен нырнул первым. Аша прыгнула с таким всплеском, будто ее вес был сто килограммов, хотя на самом деле она не весила и половины, и никто не мог понять, как она умудрилась наделать столько шуму. Ванесса возилась со своим лифчиком. Какая-то девушка, совершенно мне незнакомая, быстро разделась и прыгнула в воду, но потом я ее больше не видела. Кто-то толкал лодку; по берегу в беспорядке валялась обувь.

Здесь было так много людей – слишком много.

Я поддалась общему настроению. Стянула с себя обувь, сбросила футболку и шорты. Я могла прыгнуть в воду «бомбочкой», так нырок получался мощнее – я могла бы удариться о поверхность воды и пойти ко дну. А оказавшись под водой, оставалась бы там столько, сколько смогла. Я бы открыла глаза в надежде увидеть кого-нибудь. Может, жителя Олив, который рассказал бы мне, где моя сестра.

Я была уже у самой воды, когда вдруг раздался голос, эхом отскочивший от воды, камней и гор, обрамляющих звезды и луну в небе. Он доносился сразу отовсюду и из одного определенного места. И принадлежать он мог лишь одному человеку.

– Хлоя!

Все застыли на месте. Тишина накрыла ночь, исчезли звуки громких всплесков, и можно было услышать лишь журчание водохранилища, его дыхание – вдох-выдох, вдох-выдох. Я поняла, что все смотрят на меня. Потом захлюпала грязь, и она вышла из своего укрытия из камней и деревьев. Теперь все смотрели на нее.

У нее был фонарик, одна из тех промышленных моделей, которыми пользуются следователи для осмотра места преступления. Его луч нашел Ашу и Кэт, Дэмиена и Ванессу. Они были мокрыми, без одежды, и прикрывали руками все, что могли прикрыть. Но луч продолжал освещать их, то, как они дрожали в ставшей вдруг неприятной, враждебной ночи.

Я решила подать голос.

– Привет. Руби. Я здесь.

Луч ее фонарика еще раз пробежался по друзьям Лондон. Потом прилип к другим ребятам, которые присоединились к нам – кого-то из них я знала, кого-то нет, кто-то был в воде, а кто-то на камнях – лиц было слишком много, чтобы сосчитать. Такое ощущение, что здесь собрался весь наш городок, и только потому, что я предложила искупаться.

Руби осветила фонариком каждое лицо, пока не добралась до меня. Тогда она опустила фонарь, показав всем мой черный лифчик и синие, в цветочек трусы, не подходящие к верху и хлопковые, как у маленькой девочки.

– Ты забыла купальник, Хло, – сказала сестра. Она вышла на берег и махнула рукой на место рядом с собой – я должна была подойти туда. – Но у меня есть один с собой, в кармане. Давай, иди сюда и возьми.

Я видела, как она улыбается. И мне тут же захотелось никогда не видеть эту улыбку, потому что Руби ни разу в жизни мне не так не улыбалась. Эта улыбка предназначалась парню, который хотел узнать ее поближе, но ему не суждено было. Эта улыбка предназначалась девчонке, которая хотела быть похожей на нее, но никогда не станет, как она. Это была улыбка для идеального незнакомца.

Я слезла с валуна и пошла к ней. Все наблюдали за мной. А потом, подойдя к ней, я почувствовала, как все отвели глаза, как будто им больше не позволено было смотреть. Я похлопала карман Руби. Сначала правый. На ней были джинсы, подвернутые до колен. Было необычно видеть ее в джинсах. Ее ноги были мокрыми снизу: она была в воде, но не плавала.

В ее правом кармане оказались ржавый гвоздь, четвертак, пятак, пенни, зажигалка с голой гавайской танцовщицей, разломанная клубничная конфета и смятая пачка с одной сигаретой. Я забрала ее: сестра знала, как я хотела, чтобы она бросила.

Руби пожала плечами, продолжая улыбаться.

Я проверила ее левый карман и нашла там флакончик фиолетового лака для ногтей, тюбик губной помады винного цвета и ключ от машины. Честное слово, ума не приложу, как все это уместилось в ее карманах, ее джинсы были очень узкими. Купальника я так и не нашла.

– Где ты была? – прошептала я. – Где пропадала?

– Продолжай искать, – сказала она, не понижая голоса.

Руби развернулась – из заднего кармана ее джинсов выглядывал купальник. Но он был не мой, а ее. Ее любимое белое бикини, которое она прежде ни разу не разрешила мне надеть.

– Я же сказала, что вернусь, – тихим голосом ответила она. – Тебе следовало оставаться дома.

Я вытащила бикини, и Руби повернулась ко мне лицом.

– Но раз ты здесь, бери, он будет здорово на тебе смотреться. Прости, что так долго сюда добиралась, меня остановили.

– Но как ты узнала, что мы здесь?

– Я в курсе всего, что происходит в этом городке. Уж кому, как не тебе, это знать, Хло. – Она с разочарованием покачала головой. – Но это так мило! Ты только посмотри, сколько народу пришло.

– Я не… – Я не хотела, чтобы пришло столько людей. И тут до меня наконец дошли ее слова. – Руби, ты сказала, тебя остановили? Типа копы остановили?

Она вздохнула.

– Нет, белые медведи. Ну конечно, копы. Вернее, один коп. Усатый сотрудник полиции штата, который сказал мне, что я ехала очень быстро. Он расстегнул свою форму, поднял рубашку и показал мне татуировку – мне не понравилось, что на ней я была голой, но цвета были красивыми и волосы тоже – и я, конечно, подумала, что он отпустит меня. Но он вдруг сделался весь такой деловой и начал не спеша писать что-то на маленьком листочке бумаги, и, знаешь ли, это была далеко не любовная записка.

– Значит, это была штрафная квитанция.

Сестра пожала плечами.

– Коп с татуировкой, изображающей тебя, выписал тебе штрафную квитанцию, и ты… позволила ему?

Она поняла, к чему я клонила: в том мире, где жила Руби, где, как я думала, мы всё еще жили, ей не выписывали штрафов за превышение скорости и, если на то пошло, у нее не было седых волос. У нее не было тех проблем, что бывают у нормальных людей. Ее жизнь была похожа на мечту, воплотившуюся в реальность.

– Татуировка была так себе, – сказала Руби и вздохнула. – Иди и надевай купальник, Хло. Меня чуть не арестовали, пока я ехала сюда.

Она показала на заросли деревьев, где я могла бы уединиться. И тут же улыбнулась мне широкой ослепительной улыбкой, обнажившей все зубы. Что-то было не так, но она не говорила мне что. Вместо этого Руби демонстрировала мне свои зубы. Когда я попыталась проигнорировать ее улыбку и посмотреть ей в глаза, она отвернула фонарик в другую сторону.

Все остальные же замечали лишь эту ее улыбку. Я чувствовала, как они отвечают на нее, расслабляясь и возвращаясь к вечеринке. Как будто теперь у них было ее разрешение.

Я ушла, чтобы переодеться. Мне было все равно, я могла бы купаться и в нижнем белье, но Руби почему-то хотела, чтобы я надела ее бикини. Пришлось долго возиться с узелками и еще дольше нацеплять купальник на себя. И только когда я надела трусики и завязывала веревочки белого верха, меня вдруг осенило. Я ждала, что она отправит меня домой, но вместо этого сестра одела меня в свою одежду и позволила остаться.